Автор Тема: ВПР. "Родная речь и ВПР"  (Прочитано 62102 раз)

0 Пользователей и 2 Гостей просматривают эту тему.

Оффлайн Marin

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 1362
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #25 : 26 марта 2019, 17:17:48 »
С этими словами старушка сорвала с грядки и подала девочке Жене очень красивый цветок вроде ромашки. У него было семь прозрачных лепестков, каждый другого цвета: жёлтый, красный, зелёный, синий, оранжевый, фиолетовый и голубой.
– Этот цветик, – сказала старушка, – не простой. Он может исполнить всё, что ты захочешь. Для этого надо только оторвать один из лепестков, бросить его и сказать:
 
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснёшься ты земли —
Быть по-моему вели.
 
Вели, чтобы сделалось то-то или то-то. И это тотчас сделается.
Женя вежливо поблагодарила старушку, вышла за калитку и тут только вспомнила, что не знает дороги домой. Она захотела вернуться в садик и попросить старушку, чтобы та проводила её до ближнего милиционера, но ни садика, ни старушки как не бывало. Что делать? Женя уже собиралась, по своему обыкновению, заплакать, даже нос наморщила, как гармошку, да вдруг вспомнила про заветный цветок.
– А ну-ка, посмотрим, что это за цветик-семицветик!
Женя поскорее оторвала жёлтый лепесток, кинула его и сказала:
 
Лети, лети, лепесток,
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг.
Лишь коснёшься ты земли —
Быть по-моему вели.
 
Вели, чтобы я была дома с баранками!
Не успела она это сказать, как в тот же миг очутилась дома, а в руках связка баранок!
Женя отдала маме баранки, а сама про себя думает: «Это и вправду замечательный цветок, его непременно надо поставить в самую красивую вазочку!»

Оффлайн Marin

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 1362
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #24 : 26 марта 2019, 17:12:29 »
Цветик-семицветик
Жила девочка Женя. Однажды послала её мама в магазин за баранками. Купила Женя семь баранок: две баранки с тмином для папы, две баранки с маком для мамы, две баранки с сахаром для себя и одну маленькую розовую баранку для братика Павлика. Взяла Женя связку баранок и отправилась домой. Идёт, по сторонам зевает, вывески читает, ворон считает. А тем временем сзади пристала незнакомая собака да все баранки одну за другой и съела: сначала съела папины с тмином, потом мамины с маком, потом Женины с сахаром. Почувствовала Женя, что баранки стали что-то чересчур лёгкие. Обернулась, да уж поздно. Мочалка болтается пустая, а собака последнюю, розовую Павликову бараночку доедает, облизывается.

Оффлайн Mari

  • Администратор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 38277
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #23 : 26 марта 2019, 16:27:20 »
А.Н. Толстой

Приключения Буратино

1.
Давным-давно в городке на берегу Средиземного моря жил старый столяр Джузеппе, по прозванию Сизый Нос.
Однажды ему попалось под руку полено, обыкновенное полено для топки очага в зимнее время.
Джузеппе надел очки, обмотанные бечевкой, – так как очки были тоже старые, – повертел в руке полено и начал его тесать топориком.
Но только он начал тесать, чей-то необыкновенно тоненький голосок пропищал:
– Ой-ой, потише, пожалуйста!
Джузеппе сдвинул очки на кончик носа, стал оглядывать мастерскую, – никого...
Он заглянул под верстак, – никого...
 «Неужели мне почудилось? – подумал Джузеппе. – Кто бы это мог пищать?..»
Он опять взял топорик и опять, – только ударил по полену...
– Ой, больно же, говорю! – завыл тоненький голосок.
Джузеппе уронил рубанок, попятился, попятился и сел прямо на пол: он догадался, что тоненький голосок шел изнутри полена.
В это время к Джузеппе зашел его старинный приятель, шарманщик, по имени Карло.

– Возьми ножик, вырежь из этого полена куклу, научи ее говорить всякие смешные слова, петь и танцевать, да и носи по дворам. Заработаешь на кусок хлеба и на стаканчик вина.
 Карло взял полено под мышку и пошел домой.

Карло жил в каморке под лестницей, где у него ничего не было, кроме красивого очага – в стене против двери.
Но красивый очаг, и огонь в очаге, и котелок, кипящий на огне, были не настоящие – нарисованы на куске старого холста.
Первым делом он вырезал на полене волосы, потом – лоб, потом – глаза...
Вдруг глаза сами раскрылись и уставились на него...
Карло принялся за рот. Но только успел вырезать губы, – рот сразу открылся:
– Хи-хи-хи, ха-ха-ха!
И высунулся из него, дразнясь, узенький красный язык.
Карло, уже не обращая внимания на эти проделки, продолжал стругать, вырезывать, ковырять. Сделал кукле подбородок, шею, плечи, туловище, руки...
Карло сделал ему из лучинок длинные ноги с большими ступнями. На этом окончив работу, поставил деревянного мальчишку на пол, чтобы научить ходить.
2.

Рано поутру Буратино положил азбуку в сумочку и вприпрыжку побежал в
школу. Чем ближе он подходил к школе, тем громче неподалеку, на берегу Средиземного моря, играла веселая музыка.
В школу нужно поворачивать направо, музыка слышалась налево. Буратино
стал спотыкаться. Сами ноги поворачивали к морю, где:
– Дзинь-лала, дзинь …
– Школа же никуда же не уйдет же, – сам себе громко качал говорить
Буратино, – я только взгляну, послушаю – и бегом в школу.
Что есть духу он пустился бежать к морю.
Внизу полная улыбающаяся тетя продавала билеты.
– Скажите, пожалуйста, сколько стоит входной билет?
– Четыре сольдо, деревянный человечек.
– Мне ужжжжжжжасно хочется посмотреть кукольный театр! – сквозь слезы
сказал Буратино. – Купите у меня за четыре сольдо мою чудную курточку…
У Буратино даже похолодел нос – так ему хотелось попасть в театр.
– Мальчик, в таком случае возьмите за четыре сольдо мою новую азбуку…
– С картинками?
– С ччччудными картинками и большими буквами.
– Давай, пожалуй, – сказал мальчик, взял азбуку и нехотя отсчитал четыре сольдо.
Буратино подбежал к полной улыбающейся тете и пропищал:
– Послушайте, дайте мне в первом ряду билет на единственное представление кукольного театра.
Буратино сел в первом ряду и с восторгом глядел на опущенный занавес.
.
Три раза ударили в колокол, и занавес поднялся.

– Глядите, это Буратино! – закричал Арлекин, указывая на него пальцем.
Куклы схватили его, начали обнимать, целовать, щипать...
- Довольно лизаться, не маленькие, продолжайте представление!Услышав весь этот шум, из-за сцены высунулся человек, такой страшный с виду, что можно было окоченеть от ужаса при одном взгляде на него. Густая нечесаная борода его волочилась по полу, выпученные глаза вращались, огромный рот лязгал зубами, будто это был не человек, а крокодил. В руке он держал семихвостую плетку.Это был хозяин кукольного театра, доктор кукольных наук синьор Карабас Барабас. Он схватил Буратино, отнес в кладовую театра и повесил на гвоздь. Вернувшись, погрозил куклам семихвостой плеткой, чтобы они продолжали представление.
3.
Наутро Буратино проснулся веселый и здоровый как ни в чем не бывало.
Девочка с голубыми волосами ждала его в саду, сидя за маленьким столом, накрытым кукольной посудой,
Ее лицо было свежевымыто, на вздернутом носике и щеках – цветочная пыльца.
Ожидая Буратино, она с досадой отмахивалась от надоевших бабочек:
– Да ну вас, в самом деле...
Оглянула деревянного мальчишку с головы до ног, поморщилась. Велела ему сесть за стол и налила в крошечную чашечку какао.
Буратино сел за стол, подвернул под себя ногу. Миндальные пирожные он запихивал в рот целиком и глотал не жуя.
В вазу с вареньем залез прямо пальцами и с удовольствием их обсасывал.
От возмущения она хлопала ресницами.
– Кто вас воспитывает, скажите, пожалуйста?
– Когда папа Карло воспитывает, а когда никто.
– Теперь я займусь вашим воспитанием, будьте покойны.
«Вот так влип!» – подумал Буратино.
.
От приличного сидения за столом у него по всему телу ползли мурашки.
Наконец мучительный завтрак окончился. Девочка велела ему вытереть с носа какао. Оправила складочки и бантики на платье, взяла Буратино за руку и повела в дом – заниматься воспитанием.
.
– Теперь сядьте, положите руки перед собой. Не горбитесь, – сказала девочка и взяла кусочек мела. – Мы займемся арифметикой... У вас в кармане два яблока...
Буратино хитро подмигнул:
– Врете, ни одного...
– Я говорю, – терпеливо повторила девочка, – предположим, что у вас в кармане два яблока. Некто взял у вас одно яблоко. Сколько у вас осталось яблок?
– Два.
– Почему?
– Я же не отдам Некту яблоко, хоть он дерись!
– У вас нет никаких способностей к математике, – с огорчением сказала девочка. – Займемся диктантом.
Девочка сказала: «Пишите», – и он сейчас же сунул в чернильницу свой нос и страшно испугался, когда с носа на бумагу упала чернильная клякса.
Девочка всплеснула руками, у нее даже брызнули слезы.
– Вы гадкий шалун, вы должны быть наказаны!
Она высунулась в окошко:
– Артемон, отведи Буратино в темный чулан!

4.


Карабас Барабас сидел перед очагом в отвратительном настроении. Сырые дрова едва тлели. На улице лил дождь. Дырявая крыша кукольного театра протекала. У кукол отсырели руки и ноги, на репетициях никто не хотел работать, даже под угрозой плетки в семь хвостов. Куклы уже третий день ничего не ели и зловеще перешептывались в кладовой, вися на гвоздях.
С утра не было продано ни одного билета в театр.
.
– Э-хе-хе, – сказал он, собирая все лицо в кислые морщины, – никуда дела с лечебными пиявками. Вот хочу пойти к ним, – Дуремар указал на новую палатку, – хочу попроситься у них свечи зажигать или мести пол.
– Чей этот проклятый театр? Откуда он взялся? – прорычал Карабас Барабас.
– Это сами куклы открыли кукольный театр «Молния», они сами пишут пьесы в стихах, сами играют.
Карабас Барабас заскрипел зубами, рванул себя за бороду и зашагал к новой полотняной палатке. Над входом в нее Буратино выкрикивал:
– Первое представление занимательной, увлекательной комедии из жизни деревянных человечков. Истинное пропсшествие о том, как мы победили всех своих врагов при помощи остроумия, смелости и присутствия духа...
У входа в кукольный театр в стеклянной будочке сидела Мальвина с красивым бантом в голубых волосах и не поспевала раздавать билеты желающим посмотреть веселую комедию из кукольной жизни.
Папа Карло в новой бархатной куртке вертел шарманку и весело подмигивал почтеннейшей публике.
Буратино, надув щеки, затрубил в хрипучую трубу:
– Представление начинается.
И сбежал по лесенке, чтобы играть первую сцену комедии, в которой изображалось, как бедный папа Карло выстругивает из полена деревянного человечка, не предполагая, что это принесет ему счастье.
Последней приползла в театр черепаха Тортила, держа во рту почетный билет на пергаментной бумаге с золотыми уголками.
Представление началось.
Карабас Барабас успел только схватить бумазейную собачку с пуговицами вместо глаз. Но на него, откуда ни возьмись, налетел Артемон, повалил, выхватил собачку и умчался с ней в палатку, где за кулисами для голодных актеров была приготовлена горячая баранья похлебка с чесноком.
Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождем.

Оффлайн V.B.

  • Генеральный директор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 891
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #22 : 26 марта 2019, 15:05:38 »
Упражнения

1. Прочитайте текст вслух (цепочкой, целиком).
2. Прочитайте текст про себя и приготовьте ответы на следующие вопросы:
    а) о чём текст(сюжет)?
    б) основная идея (мысль) текста.
3. Перепишите текст (часть текста) в тетрадь. Выполнить разбор одного из предложений текста на выбор учителя.
4. Диктант по тексту.
5. Ответьте на вопросы (устно и письменно)
6. Составьте план текста.
7. Опишите картинку к тексту (устно и письменно).

Домашнее задание:
    устное - назвать героев текста и описать их;
    письменное - составить вопросы к тексту;

    нарисовать картинку к тексту.

Оффлайн V.B.

  • Генеральный директор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 891
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #21 : 26 марта 2019, 14:51:51 »
     
Родная речь и ВПР

  Предисловие

     Данное учебное пособие предназначено для учеников начальной школы  ( 1 - 4 классы).
     Содержание - отрывки из произведений писателей-классиков, создавших культурный код страны и мира. Отрывки отобраны и расположены таким образом, чтобы читатель получил возможность понять сюжетную линию.
     Цели:
     1. Развитие навыка устной речи через выполнение упражнений, направленных на понимание темы и идеи
       произведения, пересказ и собственное высказывание;
     2. Развитие навыков чтения, письма и письменной речи;
     3. Тренировка на выполнение упражнений в формате ВПР (всероссийской проверочной работы).
     4. Знакомство с великими именами.

Рекламный текст на обложке
     Эта книжка познакомит ребёнка с классической литературой, поможет усовершенствовать чтение, письмо и говорение и, одновременно,  подготовит его к ВПР (всероссийской проверочной работе).


_______________________________________________________________________________________

Родная  речь и ВПР
  К вопросу о системе подачи материала.

1. Один автор - один месяц.

2. Одна неделя - один отрывок.

Количество "отрывков" зависит от количества учебных недель.
Например:
4 недели - 4 отрывка;
3 недели - 3 отрывка.

3. Выполнение упражнений к тексту.

4. Задания  по ВПР включаются

        I класс - 1 раз;
        II класс  - 2 раза;
        III класс - 2-3 раза;
        IV класс - по необходимости.

P.S. Занятия проводятся в часы внеклассного чтения.
Занятия рекомендуется проводить в кабинете "Возвращаем человека к чтению".

Оффлайн Mari

  • Администратор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 38277
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #20 : 26 марта 2019, 13:22:05 »
А.С. Пушкин

Сказка  о рыбаке  и рыбке

 Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод, —
Пришел невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод,
Пришел невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод, —
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, — золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь.»
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».
 Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо.
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю.
Не посмел я взять с нее выкуп;
Так пустил ее в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось».

Вот пошел он к синему морю;
Видит, — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка и спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам новое корыто».
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Еще пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу»

Сказка  о мёртвой царевне
На девичник собираясь,
Вот царица, наряжаясь
Перед зеркальцем своим,
Перемолвилася с ним:
«Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?»
Что же зеркальце в ответ?
«Ты прекрасна, спору нет;
Но царевна всех милее,
Всех румяней и белее».
Как царица отпрыгнет,
Да как ручку замахнет,
Да по зеркальцу как хлопнет,
Каблучком-то как притопнет!..
«Ах ты, мерзкое стекло!
Это врешь ты мне на зло.
Как тягаться ей со мною?
Я в ней дурь-то успокою.
Вишь какая подросла!
И не диво, что бела:
Мать брюхатая сидела
Да на снег лишь и глядела!
Но скажи: как можно ей
Быть во всем меня милей?
Признавайся: всех я краше.
Обойди всё царство наше,
Хоть весь мир; мне ровной нет.
Так ли?» Зеркальце в ответ:
«А царевна всё ж милее,
Всё ж румяней и белее».
Делать нечего. Она,
Черной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку
И наказывает ей,
Сенной девушке своей,
Весть царевну в глушь лесную
И, связав ее, живую
Под сосной оставить там
На съедение волкам.
И молва трезвонить стала:
Дочка царская пропала!
Тужит бедный царь по ней.
Королевич Елисей,
Помолясь усердно богу,
Отправляется в дорогу
За красавицей душой,
За невестой молодой.
Но невеста молодая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла
И на терем набрела.
Ей на встречу пес, залая,
Прибежал и смолк, играя;
В ворота вошла она,
На подворье тишина.
Пес бежит за ней, ласкаясь,
А царевна, подбираясь,
Поднялася на крыльцо
И взялася за кольцо;
Дверь тихонько отворилась,
И царевна очутилась
В светлой горнице; кругом
Лавки, крытые ковром,
Под святыми стол дубовый,
Печь с лежанкой изразцовой.
Видит девица, что тут
Люди добрые живут;
Знать, не будет ей обидно!
Никого меж тем не видно.
Дом царевна обошла,
Всё порядком убрала,
Засветила богу свечку,
Затопила жарко печку,
На полати взобралась
И тихонько улеглась.


Оффлайн Mari

  • Администратор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 38277
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #19 : 26 марта 2019, 12:43:41 »
А.Гайдар

Тимур и его команда
(продолжение)

3.
_____________________________________________

Легко помахивая сорванной веткой, Тимур шел Квакину наперерез. Заметив это, Квакин остановился. Плоское лицо его не показывало ни удивления, ни испуга.
-- Здорово, комиссар! -- склонив голову набок, негромко сказал он. -- Куда так торопишься?
-- Здорово, атаман! -- в тон ему ответил Тимур. -- К тебе навстречу.
-- Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? -- Он сунул руку за пазуху и протянул Тимуру яблоко.
-- Ворованные? -- спросил Тимур, надкусывая яблоко.
-- Они самые, -- объяснил Квакин. -- Сорт "золотой налив". Да вот беда: нет еще настоящей спелости.
-- Кислятина! -- бросая яблоко, сказал Тимур. -- Послушай: ты на заборе дома номер тридцать четыре вот такой знак видел? -- И Тимур показал на звезду, вышитую на своей синей безрукавке.
-- Ну, видел, -- насторожился Квакин. -- Я, брат, и днем и ночью все вижу.
-- Так вот: если ты днем или ночью еще раз такой знак где-либо увидишь, ты беги прочь от этого места, как будто бы тебя кипятком ошпарили.
-- Ой, комиссар! Какой ты горячий! -- растягивая слова, сказал Квакин. -- Хватит, поговорили!
-- Ой, атаман, какой ты упрямый, -- не повышая голоса, ответил Тимур. -- А теперь запомни сам и передай всей шайке, что этот разговор у нас с вами последний.
Никто со стороны и не подумал бы, что это разговаривают враги, а не два теплых друга. И поэтому Ольга, державшая в руках кувшин, спросила молочницу, кто этот мальчишка, который совещается о чем-то с хулиганом Квакиным.
-- Не знаю, -- с сердцем ответила молочница. -- Наверное, такой же хулиган и безобразник. Он что-то все возле вашего дома околачивается. Ты смотри, дорогая, как бы они твою сестренку не отколошматили.
Беспокойство охватило Ольгу. С ненавистью взглянула она на обоих мальчишек, прошла на террасу, поставила кувшин, заперла дверь и вышла на улицу разыскивать Женю, которая вот уже два часа как не показывала глаз домой.
Вернувшись на чердак, Тимур рассказал о своей встрече ребятам. Было решено завтра отправить всей шайке письменный ультиматум.
Бесшумно соскакивали ребята с чердака и через дыры в заборах, а то и прямо через заборы разбегались по домам в разные стороны. Тимур подошел к Жене.
-- Ну что? -- спросил он -- Теперь тебе все понятно?
-- Все, -- ответила Женя, -- только еще не очень. Ты объясни мне проще.
-- А тогда спускайся вниз и иди за мной. Твоей сестры все равно сейчас нет дома.
Когда они слезли с чердака, Тимур повалил лестницу.
Уже стемнело, но Женя доверчиво пошла за ним следом.
Они остановились у домика, где жила старуха молочница Тимур оглянулся. Людей вблизи не было. Он вынул из кармана свинцовый тюбик с масляной краской и подошел к воротам, где была нарисована звезда, верхний левый луч которой действительно изгибался, как пиявка.
Уверенно лучи он обровнял, заострил и выпрямил.
-- Скажи, зачем? -- спросила его Женя. -- Ты объясни мне проще: что все это значит?
Тимур сунул тюбик в карман. Сорвал лист лопуха, вытер закрашенный палец и, глядя Жене в лицо, сказал:
-- А это значит, что из этого дома человек ушел в Красную Армию. И с этого времени этот дом находится под нашей охраной и защитой. У тебя отец в армии8
-- Да! -- с волнением и гордостью ответила Женя. -- Он командир.
-- Значит, и ты находишься под нашей охраной и защитой тоже.
Они остановились перед воротами другой дачи И здесь на заборе была начерчена звезда. Но прямые светлые лучи ее были обведены широкой черной каймой.
-- Вот! -- сказал Тимур. -- И из этого дома человек ушел в Красную Армию. Но его уже нет. Это дача лейтенанта Павлова, которого недавно убили на границе. Тут живет его жена и та маленькая девочка, у которой добрый Гейка так и не добился, отчего она часто плачет. И если тебе случится, то сделай ей, Женя, что-нибудь хорошее.
Он сказал все это очень просто, но мурашки пробежали по груди и по рукам Жени, а вечер был теплый и даже душный.
Она молчала, наклонив голову. И только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, она спросила:
-- А разве Гейка добрый?
-- Да, -- ответил Тимур. -- Он сын моряка, матроса. Он часто бранит малыша и хвастунишку Колокольчикова, но сам везде и всегда за него заступается.
Окрик резкий и даже гневный заставил их обернуться. Неподалеку стояла Ольга.
Женя дотронулась до руки Тимура: она хотела подвести его и познакомить с ним Ольгу.
Но новый окрик, строгий и холодный, заставил ее от этого отказаться.
Виновато кивнув Тимуру головой и недоуменно пожав плечами, она пошла к Ольге.
-- Евгения! -- тяжело дыша, со слезами в голосе сказала Ольга. -- Я запрещаю тебе разговаривать с этим мальчишкой. Тебе понятно?
-- Но, Оля, -- пробормотала Женя, -- что с тобою?
-- Я запрещаю тебе подходить к этому мальчишке, -- твердо повторила Ольга. -- Тебе тринадцать, мне восемнадцать. Я твоя сестра... Я старше. И, когда папа уезжал, он мне велел...
-- Но, Оля, ты ничего, ничего не понимаешь! -- с отчаянием воскликнула Женя. Она вздрагивала. Она хотела объяснить, оправдаться. Но она не могла. Она была не вправе.
_____________________________________________

4.

Тимур услыхал звон бронзового колокольчика.
Недоумевая, кому он мог понадобиться глухой ночью, он вышел на террасу и взял трубку телефона.
-- Да, я, Тимур, у аппарата. Это кто? Это ты... Ты, Женя?
Сначала Тимур слушал спокойно. Но вот губы его зашевелились, по липу пошли красноватые пятна. Он задышал часто и отрывисто. ,
-- И только на три часа? -- волнуясь, спросил он. -- Женя, ты плачешь? Я слышу... Ты плачешь. Не смей! Не надо! Я приду скоро...
Он повесил трубку и схватил с полки расписание поездов.
-- Да, вот он, последний, в двадцать три пятьдесят пять. Следующий пойдет только в три сорок. -- Он стоит и кусает губы. -- Поздно! Неужели ничего нельзя сделать? Нет! Поздно!
Но красная звезда днем и ночью горит над воротами Жениного дома. Он зажег ее сам, своей рукой, и ее лучи, прямые, острые, блестят и мерцают перед его глазами.
Дочь командира в беде! Дочь командира нечаянно попала в засаду.
Спрашивать позволения было не у кого. Дядя ночевал в Москве.
Он знал -- так делать было нельзя, но другого выхода не было. Сильным ударом он сшиб замок и вывел мотоцикл из сарая.

...Время подходило к трем ночи. Полковник Александров сидел у стола, на котором стоял остывший чайник и лежали обрезки колбасы, сыра и булки.
-- Через полчаса я уеду, -- сказал он Ольге. -- Жаль, что так и не пришлось мне повидать Женьку. Оля, ты плачешь?
-- Я не знаю, почему она не приехала. Мне ее так жалко, она тебя так ждала. Теперь она совсем сойдет с ума. А она и так сумасшедшая.
-- Оля, -- вставая, сказал отец, -- я не знаю, я не верю, чтобы Женька могла попасть в плохую компанию, чтобы ее испортили, чтобы ею командовали. Нет! Не такой у нее характер.

Отец посмотрел на часы, подошел к зеркалу, надел ремень и стал одергивать гимнастерку. Вдруг наружная дверь хлопнула. Раздвинулась портьера. И, как-то угловато сдвинув плечи, точно приготовившись к прыжку, появилась Женя.
Но, вместо того чтобы вскрикнуть, подбежать, прыгнуть, она бесшумно, быстро подошла и молча спрятала лицо на груди отца. Лоб ее был забрызган грязью, помятое платье в пятнах. И Ольга в страхе спросила:
-- Женя, ты откуда? Как ты сюда попала?
Не поворачивая головы, Женя отмахнулась кистью руки, и это означало: "Погоди!.. Отстань!.. Не спрашивай!.."
Отец взял Женю на руки, сел на диван, посадил ее к себе на колени. Он заглянул ей в лицо и вытер ладонью ее запачканный лоб.
-- Да, хорошо! Ты молодец человек, Женя!
-- Но ты вся в грязи, лицо черное! Как ты сюда попала? -- опять спросила Ольга.
Женя показала ей на портьеру, и Ольга увидела Тимура.
Он снимал кожаные автомобильные краги. Висок его был измазан желтым маслом. У него было влажное, усталое лицо честно выполнившего свое дело рабочего человека. Здороваясь со всеми, он наклонил голову.
-- Папа! -- вскакивая с колен отца и подбегая к Тимуру, сказала Женя. -- Ты никому не верь! Они ничего не знают. Это Тимур -- мой очень хороший товарищ.
Отец встал и, не раздумывая, пожал Тимуру руку. Быстрая и торжествующая улыбка скользнула по лицу Жени -- одно мгновение испытующе глядела она на Ольгу. И та, растерявшаяся, все еще недоумевающая, подошла к Тимуру:
-- Ну... тогда здравствуй...
_________________________________________________________________________________________________

Оффлайн Mari

  • Администратор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 38277
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #18 : 26 марта 2019, 12:42:54 »
А. Гайдар

Тимур и его команда

1.
___________________________________________

С московского вокзала Женя не успела послать телеграмму отцу, и поэтому, сойдя с дачного поезда, она решила разыскать поселковую почту.
Проходя через старый парк и собирая колокольчики, она незаметно вышла на перекресток двух огороженных садами улиц, пустынный вид которых ясно показывал, что попала она совсем не туда, куда ей было надо.
Невдалеке она увидела маленькую проворную девчонку, которая с ругательствами волокла за рога упрямую козу.
-- Скажи, дорогая, пожалуйста, -- закричала ей Женя, -- как мне пройти отсюда на почту?
Но тут коза рванулась, крутанула рогами и галопом понеслась по парку, а девчонка с воплем помчалась за ней следом. Женя огляделась: уже смеркалось, а людей вокруг видно не было. Она открыла калитку чьей-то серой двухэтажной дачи и по тропинке прошла к крыльцу.
-- Скажите, пожалуйста, -- не открывая дверь, громко, но очень вежливо спросила Женя: -- как бы мне отсюда пройти на почту?
Ей не ответили. Она постояла, подумала, открыла дверь и через коридор прошла в комнату. Хозяев дома не было. Тогда, смутившись, она повернулась, чтобы выйти, но тут из-под стола бесшумно выползла большая светло-рыжая собака. Она внимательно оглядела оторопевшую девчонку и, тихо зарычав, легла поперек пути у двери.
-- Ты, глупая! -- испуганно растопыривая пальцы, закричала Женя. -- Я не вор! Я у вас ничего не взяла. Это вот ключ от нашей квартиры. Это телеграмма папе. Мой папа -- командир. Тебе понятно?
Собака молчала и не шевелилась. А Женя, потихоньку подвигаясь к распахнутому окну, продолжала:
-- Ну вот! Ты лежишь? И лежи... Очень хорошая собачка... такая с виду умная, симпатичная.
Но едва Женя дотронулась рукой до подоконника, как симпатичная собака с грозным рычанием вскочила, и, в страхе прыгнув на диван, Женя поджала ноги.
-- Очень странно, -- чуть не плача, заговорила она. -- Ты лови разбойников и шпионов, а я... человек. Да! -- Она показала собаке язык. -- Дура!
Женя положила ключ и телеграмму на край стола. Надо было дожидаться хозяев.
Но прошел час, другой... Уже стемнело: Через открытое окно доносились далекие гудки паровозов, лай собак и удары волейбольного мяча. Где-то играли
на гитаре. И только здесь, около серой дачи, все было глухо и тихо.
Положив голову на жесткий валик дивана, Женя тихонько заплакала.
Наконец она крепко уснула.

Она проснулась только утром.
За окном шумела пышная, омытая дождем листва. Неподалеку скрипело колодезное колесо. Где-то пилили дрова, но здесь, на даче, было по-прежнему тихо.
Под головой у Жени лежала теперь мягкая кожаная подушка, а ноги ее были накрыты легкой простыней. Собаки на полу не было.
Значит, сюда ночью кто-то приходил!
Женя вскочила, откинула волосы, одернула помятый сарафанчик, взяла со стола ключ, неотправленную телеграмму и хотела бежать.
И тут на столе она увидела лист бумаги, на котором крупно синим карандашом было написано:
"Девочка, когда будешь уходить, захлопни крепче дверь". Ниже стояла подпись: "Тимур".
"Тимур? Кто такой Тимур? Надо бы повидать и поблагодарить этого человека".
Она заглянула в соседнюю комнату. Здесь стоял письменный стол, на нем чернильный прибор, пепельница, небольшое зеркало. Справа, возле кожаных автомобильных краг, лежал старый, ободранный револьвер. Тут же у стола в облупленных и исцарапанных ножнах стояла кривая турецкая сабля. Женя положила ключ и телеграмму, потрогала саблю, вынула ее из ножен, подняла клинок над своей головой и посмотрелась в зеркало.
Вид получился суровый, грозный. Хорошо бы так сняться и потом притащить в школу карточку! Модою было бы соврать, что когда-то отец брал ее с собой на фронт. В левую руку можно взять револьвер. Вот так. Это будет еще лучше. Она до отказа стянула брови, сжала губы и, целясь в зеркало, надавила курок.
Грохот ударил по комнате. Дым заволок окна. Упало на пепельницу настольное зеркало. И, оставив на столе и ключ и телеграмму, оглушенная Женя вылетела из комнаты и помчалась прочь от этого странного и опасного дома.
Каким-то путем она очутилась на берегу речки. Теперь у нее не было ни ключа от московской квартиры, ни квитанции на телеграмму, ни самой телеграммы. И теперь Ольге надо было рассказывать все: и про собаку, и про ночевку в пустой даче, и про турецкую саблю, и, наконец, про выстрел. Скверно! Был бы папа, он бы понял. Ольга не поймет. Ольга рассердится или, чего доброго, заплачет. А это еще хуже. Плакать Женя и сама умела. Но при виде Ольгиных слез ей всегда хотелось забраться на телеграфный столб, на высокое дерево или на трубу крыши.
Для храбрости Женя выкупалась и тихонько пошла отыскивать свою дачу.
Когда она поднималась по крылечку, Ольга стояла на кухне и разводила примус. Заслышав шаги, Ольга обернулась и молча враждебно уставилась на Женю.
-- Оля, здравствуй! -- останавливаясь на верхней ступеньке и пытаясь улыбнуться, сказала Женя. -- Оля, ты ругаться не будешь?
-- Буду! -- не сводя глаз с сестры, ответила Ольга.
-- Ну, ругайся, -- покорно согласилась Женя. -- Такой, знаешь ли, странный случай, такое необычайное приключение! Оля, я тебя прошу, ты бровями не дергай, ничего страшного, я просто ключ от квартиры потеряла, телеграмму папе не отправила...
Женя зажмурила глаза и перевела дух, собираясь выпалить все разом. Но тут калитка перед домом с треском распахнулась. Во двор заскочила, вся в репьях, лохматая коза и, низко опустив рога, помчалась в глубь сада. А за нею с воплем пронеслась уже знакомая Жене босоногая девчонка.
Воспользовавшись таким случаем, Женя прервала опасный разговор и кинулась в сад выгонять козу. Она нагнала девчонку, когда та, тяжело дыша, держала козу за рога.
-- Девочка, ты ничего не потеряла? -- быстро сквозь зубы спросила у Жени девчонка, не переставая колошматить козу пинками.
-- Нет, -- не поняла Женя.
-- А это чье? Не твое? -- И девчонка показала ей ключ от московской квартиры.
-- Мое, -- шепотом ответила Женя, робко оглядываясь в сторону террасы.
-- Возьми ключ, записку и квитанцию, а телеграмма уже отправлена, -- все так же быстро и сквозь зубы пробормотала девчонка.
И, сунув Жене в руку бумажный сверток, она ударила козу кулаком.
Коза поскакала к калитке, а босоногая девчонка прямо через колючки, через крапиву, как тень, понеслась следом. И разом за калиткою они исчезли.
Сжав плечи, как будто бы поколотили ее, а не козу, Женя раскрыла сверток:
"Это ключ. Это телеграфная квитанция. Значит, кто-то телеграмму отцу отправил. Но кто? Ага, вот записка! Что же это такое?"
В этой записке крупно синим карандашом было написано:
"Девочка, никого дома не бойся. Все в порядке, и никто от меня ничего не узнает". А низу стояла подпись: "Тимур".
Как завороженная, тихо сунула Женя записку в карман. Потом выпрямила плечи и уже спокойно пошла к Ольге.
Ольга стояла все там же, возле неразожженного примуса, и на глазах ее уже выступили слезы.
-- Оля! -- горестно воскликнула тогда Женя. -- Я пошутила. Ну за что ты на меня сердишься? Я прибрала всю квартиру, я протерла окна, я старалась, я все тряпки, все полы вымыла. Вот тебе ключ, вот квитанция от папиной телеграммы. И дай лучше я тебя поцелую. Знаешь, как я тебя люблю! Хочешь, я для тебя в крапиву с крыши спрыгну?
И, не дожидаясь, пока Ольга что-либо ответит, Женя бросилась к ней на шею.
-- Да... но я беспокоилась, -- с отчаянием заговорила Ольга. -- И вечно нелепые у тебя шутки... А мне папа велел... Женя, оставь! Женька, у меня руки в керосине! Женька, налей лучше молоко и поставь кастрюлю на примус!
-- Я... без шуток не могу, -- бормотала Женя в то время, когда Ольга стояла возле умывальника.
Она бухнула кастрюлю с молоком на примус, потрогала лежавшую в кармане записку и спросила:
-- Оля, бог есть?
-- Нету, -- ответила Ольга и подставила голову под умывальник.
-- А кто есть?
-- Отстань! -- с досадой ответила Ольга. -- Никого нет!
Женя помолчала и опять спросила:
-- Оля, а кто такой Тимур?
-- Это не бог, это один царь такой, -- намыливая себе лицо и руки, неохотно ответила Ольга, -- злой, хромой, из средней истории.
-- А если не царь, не злой и не из средней, тогда кто?
-- Тогда не знаю. Отстань! И на что это тебе Тимур дался?
-- А на то, что, мне кажется, я очень люблю этого человека.
-- Кого? -- И Ольга недоуменно подняла покрытое мыльной пеной лицо. -- Что ты все там бормочешь, выдумываешь, не даешь спокойно умыться! Вот погоди, приедет папа, и он в твоей любви разберется.
-- Что ж. папа! -- скорбно, с пафосом воскликнула Женя. -- Если он и приедет, то так ненадолго. И он, конечно, не будет обижать одинокого и беззащитного человека.
-- Это ты-то одинокая и беззащитная? -- недоверчиво спросила Ольга. -- Ох, Женька, не знаю я, что ты за человек и в кого только ты уродилась!
Тогда Женя опустила голову и, разглядывая свое лицо, отражавшееся в цилиндре никелированного чайника, гордо и не раздумывая ответила:
-- В папу. Только. В него. Одного. И больше ни в кого на свете.

2 .
________
_______________________________________

Очень странно! Этот чердак был обитаем. На стене висели мотки веревок, фонарь, два скрещенных сигнальных флага и карта поселка, вся исчерченная непонятными знаками. В углу лежала покрытая мешковиной охапка соломы. Тут же стоял перевернутый фанерный ящик. Возле дырявой замшелой крыши торчало большое, похожее на штурвальное, колесо. Над колесом висел самодельный телефон.
Женя заглянула через щель. Перед ней, как волны моря, колыхалась листва густых садов. В небе играли голуби. И тогда Женя решила: пусть голуби будут чайками, этот старый сарай с его веревками, фонарями и флагами -- большим кораблем. Она же сама будет капитаном.
Ей стало весело. Она повернула штурвальное колесо. Тугие веревочные провода задрожали, загудели. Ветер зашумел и погнал зеленые волны. А ей показалось, что это ее корабль-сарай медленно и спокойно по волнам разворачивается.
-- Лево руля на борт! -- громко скомандовала Женя и крепче налегла на тяжелое колесо.
Прорвавшись через щели крыши, узкие прямые лучи солнца упали ей на лицо и платье. Но Женя поняла, что это неприятельские суда нащупывают ее своими прожекторами, и она решила дать им бой.
С силой управляла она скрипучим колесом, маневрируя вправо и влево, и властно выкрикивала слова команды.
Но вот острые прямые лучи прожектора поблекли, погасли. И это, конечно, не солнце зашло за тучу. Это разгромленная вражья эскадра шла ко дну.
Бой был окончен. Пыльной ладонью Женя вытерла лоб, и вдруг на стене задребезжал звонок телефона. Этого Женя не ожидала; она думала, что этот телефон просто игрушка. Ей стало не по себе. Она сняла трубку.
Голос звонкий и резкий спрашивал:
-- Алло! Алло! Отвечайте. Какой осел обрывает провода и подает сигналы, глупые и непонятные?
-- Это не осел, -- пробормотала озадаченная Женя. -- Это я -- Женя!
-- Сумасшедшая девчонка! -- резко и почти испуганно прокричал тот же голос. -- Оставь штурвальное колесо и беги прочь. Сейчас примчатся... люди, и они тебя поколотят.
Женя бросила трубку, но было уже поздно. Вот на свету показалась чья-то голова: это был Гейка, за ним Сима Симаков, Коля Колокольчиков, а вслед лезли еще и еще мальчишки.
-- Кто вы такие? -- отступая от окна, в страхе спросила Женя. -- Уходите!.. Это наш сад. Я вас сюда не звала.
Но плечо к плечу, плотной стеной ребята молча шли на Женю. И, очутившись прижатой к углу, Женя вскрикнула.
В то же мгновение в просвете мелькнула еще одна тень. Все обернулись и расступились. И перед Женей встал высокий темноволосый мальчуган в синей безрукавке, на груди которой была вышита красная звезда.
-- Тише, Женя! -- громко сказал он. -- Кричать не надо. Никто тебя не тронет. Мы с тобой знакомы. Я -- Тимур.
-- Ты Тимур?! -- широко раскрывая полные слез глаза, недоверчиво воскликнула Женя. -- Это ты укрыл меня ночью простынею? Ты оставил мне на столе записку? Ты отправил папе на фронт телеграмму, а мне прислал ключ и квитанцию? Но зачем? За что? Откуда ты меня знаешь?
Тогда он подошел к ней, взял ее за руку и ответил:
-- А вот оставайся с нами! Садись и слушай, и тогда тебе все будет понятно.

На покрытой мешками соломе вокруг Тимура, который разложил перед собой карту поселка, расположились ребята.
У отверстия выше слухового окна повис на веревочных качелях наблюдатель. Через его шею был перекинут шнурок с помятым театральным биноклем.
Неподалеку от Тимура сидела Женя и настороженно прислушивалась и приглядывалась ко всему, что происходит на совещании этого никому не известного штаба. Говорил Тимур:
-- Завтра, на рассвете, пока люди спят, я и Колокольчиков исправим оборванные ею (он показал на Женю) провода.
-- Он проспит, -- хмуро вставил большеголовый, одетый в матросскую тельняшку Гейка. -- Он просыпается только к завтраку и к обеду.
-- Клевета! -- вскакивая и заикаясь, вскричал Коля Колокольчиков. -- Я встаю вместе с первым лучом солнца.
-- Я не знаю, какой у солнца луч первый, какой второй, но он проспит обязательно, -- упрямо продолжал Гейка.
Тут болтавшийся на веревках наблюдатель свистнул. Ребята повскакали.
По дороге в клубах пыли мчался конно-артиллерийский дивизион. Могучие, одетые в ремни и железо кони быстро волокли за собою зеленые зарядные ящики и укрытые серыми чехлами пушки.
Обветренные, загорелые ездовые, не качнувшись в седле, лихо заворачивали за угол, и одна за другой батареи скрывались в роще. Дивизион умчался.
-- Это они на вокзал, на погрузку поехали, -- важно объяснил Коля Колокольчиков. -- Я по их обмундированию вижу: когда они скачут на учение, когда на парад, а когда и еще куда.
-- Видишь -- и молчи! -- остановил его Гейка. -- Мы и сами с глазами. Вы знаете, ребята, этот болтун хочет убежать в Красную Армию!
-- Нельзя, -- вмещался Тимур. -- Это затея совсем пустая.
-- Как нельзя? -- покраснев, спросил Коля. -- А почему же раньше мальчишки всегда на фронт бегали?
-- То раньше! А теперь крепко-накрепко всем начальникам и командирам приказано гнать оттуда нашего брата по шее.
-- Как по шее? -- вспылив и еще больше покраснев, вскричал Коля Колокольчиков. -- Это... своих-то?
-- Да вот!. -- И Тимур вздохнул. -- Это своих-то! А теперь, ребята, давайте к делу. Все расселись по местам.
-- В саду дома номер тридцать четыре по Кривому переулку неизвестные мальчишки обтрясли яблоню, -- обиженно сообщил Коля Колокольчиков. -- Они сломали две ветки и помяли клумбу.
-- Чей дом? -- И Тимур заглянул в клеенчатую тетрадь. -- Дом красноармейца Крюкова. Кто у нас здесь бывший специалист по чужим садам и яблоням?
-- Я, -- раздался сконфуженный" голос.
-- Кто это мог сделать?
-- Это работал Мишка Квакин и его помощник, под названием "Фигура". Яблоня -- мичуринка, сорт "золотой налив", и, конечно, взята на выбор.
-- Опять и опять Квакин! -- Тимур задумался. -- Гейка! У тебя с ним разговор был?
-- Был.
-- Ну и что же?
-- Дал ему два раза по шее.
-- А он?
-- Ну и он сунул мне раза два тоже.
-- Эк у тебя все -- "дал" да "сунул"... А толку что-то нету. Ладно! Квакиным мы займемся особо. Давайте дальше.
-- В доме номер двадцать пять у старухи молочницы взяли в кавалерию сына, -- сообщил из угла кто-то.
-- Вот хватил! -- И Тимур укоризненно качнул головой. -- Да там на воротах еще третьего дня наш знак поставлен. А кто ставил? Колокольчиков, ты?
-- Я.
-- Так почему же у тебя верхний левый луч звезды кривой, как пиявка? Взялся сделать -- сделай хорошо. Люди придут -- смеяться будут. Давайте дальше.
Вскочил Сима Симаков и зачастил уверенно, без запинки:
-- В доме номер пятьдесят четыре по Пушкаревой улице коза пропала. Я иду, вижу -- старуха девчонку колотит. "Я кричу: "Тетенька, бить не по закону!" Она говорит: "Коза пропала. Ах, будь ты проклята!" -- "Да куда же она пропала?" -- "А вон там, в овраге за перелеском, обгрызла мочалу и провалилась, как будто ее волки съели!"
-- Погоди! Чей дом?
-- Дом красноармейца Павла Гурьева. Девчонка -- его дочь, зовут Нюркой. Колотила ее бабка. Как зовут, не знаю. Коза серая, со спины черная. Зовут Манька.
-- Козу разыскать! -- приказал Тимур. -- Пойдет команда в четыре человека. Ты... ты и ты. Ну все, ребята?
-- В доме номер двадцать два девчонка плачет, -- как бы нехотя сообщил Гейка.
-- Чего же она плачет?
-- Спрашивал -- не говорит.
-- А ты спросил бы получше. Может быть, кто-нибудь ее поколотил... обидел?
-- Спрашивал -- не говорит.
-- А велика ли девчонка?
-- Четыре года.
-- Вот еще беда! Кабы человек... а то -- четыре года! Постой, а чей это дом?
-- Дом лейтенанта Павлова. Того, что недавно убили на границе.
-- "Спрашивал -- не говорит", -- огорченно передразнил Гейку Тимур. Он нахмурился, подумал. -- Ладно... Это я сам. Вы к этому делу не касайтесь.
-- На горизонте показался Мишка Квакин! -- громко доложил наблюдатель. -- Идет по той стороне улицы. Жрет яблоко. Тимур! Выслать команду: пусть дадут ему тычка или взашеину!
-- Не надо. Все оставайтесь на местах. Я вернусь скоро.
Он прыгнул из окна на лестницу и исчез в кустах.


Оффлайн Mari

  • Администратор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 38277
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #17 : 26 марта 2019, 12:23:53 »
Ш.Перро

Спящая красавица

1.

  Жили на свете король с королевой. Детей у них не было, и это их так огорчало, так огорчало, что и сказать нельзя.
  И вот, наконец, когда они совсем потеряли надежду, у королевы родилась дочка.
Можете себе представить, какой праздник устроили по случаю её рождения, какое множество гостей пригласили во дворец, какие подарки приготовили!
   Но самые почётные места за королевским столом были оставлены для фей, которые в те времена ещё жили кое-где на белом свете. Все знали, что эти добрые волшебницы, стоит им только захотеть, могут одарить новорождённую такими драгоценными сокровищами, каких не купишь за все богатства мира. А так как фей было семь, то маленькая принцесса должна была получить от них не меньше семи чудесных даров.
Перед феями поставили великолепные обеденные приборы: тарелки из лучшего фарфора, хрустальные кубки и по ящичку из литого золота. В каждом ящичке лежали ложка, вилка и ножик, тоже из чистого золота и притом самой тонкой работы.
И вдруг, когда гости уселись за стол, дверь отворилась, и вошла старая фея - восьмая по счету, - которую забыли позвать на праздник.
А забыли её позвать потому, что уже более пятидесяти лет она не выходила из своей башни, и все думали, что она умерла.
Король сейчас же приказал подать ей прибор. Не прошло и минуты, как слуги поставили перед старой феей тарелки из самого тонкого расписного фарфора и хрустальный кубок.
Но золотого ящичка с ложкой, вилкой и ножиком на её долю не хватило. Этих ящичков было приготовлено всего семь - по одному для каждой из семи приглашённых фей. Вместо золотых старухе подали обыкновенную ложку, обыкновенную вилку и обыкновенный ножик.
Старая фея, разумеется, очень обиделась. Она подумала, что король с королевой - невежливые люди и встречают её не так почтительно, как следовало бы. Отодвинув от себя тарелку и кубок, она пробормотала сквозь зубы какую-то угрозу.
К счастью, юная фея, которая сидела рядом с ней, вовремя услышала её бормотание. Опасаясь, как бы старуха не вздумала наделить маленькую принцессу чем-нибудь очень неприятным - например, длинным носом или длинным языком, - она, чуть только гости встали из-за стола, пробралась в детскую и спряталась там за пологом кроватки. Юная фея знала, что в споре обычно побеждает тот, за кем остаётся последнее слово, и хотела, чтоб ее пожелание было последним.
И вот наступила самая торжественная минута праздника:
феи вошли в детскую и одна за другой стали преподносить новорожденной дары, которые они для неё припасли.
Одна из фей пожелала, чтобы принцесса была прекраснее всех на свете. Другая наградила ее нежным и добрым сердцем. Третья сказала, что она будет расти и цвести всем на радость. Четвёртая обещала, что принцесса научится превосходно танцевать, пятая - что она будет петь, как соловей, а шестая - что она будет играть одинаково искусно на всех музыкальных инструментах.
Наконец, очередь дошла до старой феи. Старуха наклонилась над кроваткой и, тряся головой больше от досады, чем от старости, сказала, что принцесса уколет себе руку веретеном и от этого умрёт.
Все так и вздрогнули, узнав, какой страшный подарок приготовила для маленькой принцессы злая колдунья. Никто не мог удержаться от слёз.
И вот тут-то из-за полога появилась юная фея и громко сказала:
- Не плачьте, король и королева! Ваша дочь останется жива. Правда, я не так сильна, чтобы сказанное слово сделать несказанным. Принцесса должна будет, как это ни грустно, уколоть себе руку веретеном, но от этого она не умрёт, а только заснёт глубоким сном и будет спать целых сто лет, до тех пор, пока её не разбудит прекрасный принц.
И всё же король решил попытаться уберечь принцессу от несчастья, которое предсказала ей старая злая фея. Для этого он под страхом смертной казни запретил всем своим подданным прясть пряжу и хранить у себя в доме веретёна и прялки.
_________________________________________________
2.
  Прошло пятнадцать или шестнадцать лет. Как-то раз король с королевой и дочерью отправились в один из своих загородных дворцов.
Принцессе захотелось осмотреть древний замок. Бегая из комнаты в комнату, она, наконец, добралась до самого верха дворцовой башни.
Там, в тесной каморке под крышей, сидела за прялкой какая-то старушка и преспокойно пряла пряжу. Как это ни странно, она ни от кого ни слова не слыхала о королевском запрете.
- Что это вы делаете, тётушка? - спросила принцесса, которая в жизни не видывала прялки.
- Пряду пряжу, дитя мое, - ответила старушка, даже не догадываясь о том, что говорит с принцессой.
- Ах, это очень красиво! - сказала принцесса. - Дайте я попробую, выйдет ли у меня так же хорошо, как у вас.
Она быстро схватила веретено и едва успела прикоснуться к нему, как предсказание злой феи исполнилось, принцесса уколола палец и упала замертво.
Перепуганная старушка принялась звать на помощь. Люди сбежались со всех сторон.
Чего только они не делали: брызгали принцессе в лицо водой, хлопали ладонями по её ладоням, терли виски душистым уксусом, - всё было напрасно. Принцесса даже не пошевельнулась.
Побежали за королем. Он поднялся в башню, поглядел на дочку и сразу понял, что несчастье, которого они с королевой так опасались, не миновало их.
Утирая слёзы, приказал он перенести принцессу в самую красивую залу дворца и уложить там на постель, украшенную серебряным и золотым шитьём.
Трудно описать словами, как хороша была спящая принцесса. Она нисколько не побледнела. Щёки у неё оставались розовыми, а губы красными, точно кораллы.
Правда, глаза у неё были плотно закрыты, но слышно было, что она тихонько дышит. Стало быть, это и в самом деле был сон, а не смерть.
Король приказал не тревожить принцессу до тех пор, пока не наступит час её пробуждения.
А добрая фея, которая спасла его дочь от смерти, пожелав ей столетнего сна, была в то время очень далеко, за двенадцать тысяч миль от замка. Но она сразу же узнала об этом несчастье от маленького карлика-скорохода, у которого были семимильные сапоги.
Фея сейчас же пустилась в путь. Не прошло и часу, как её огненная колесница, запряжённая драконами, уже появилась, возле королевского дворца. Король подал ей руку и помог сойти с колесницы.
Фея, как могла, постаралась утешить короля и королеву. Но, утешая их, она в то же время думала о том, как грустно будет принцессе, когда через сто лет бедняжка проснётся в этом старом замке и не увидит возле себя ни одного знакомого лица.
Чтобы этого не случилось, фея сделала вот что.
Своей волшебной палочкой она прикоснулась ко всем, кто был во дворце, кроме короля и королевы. А были там придворные дамы и кавалеры, гувернантки, горничные, дворецкие, повара, поварята, скороходы, солдаты дворцовой стражи, привратники, пажи и лакеи.
Дотронулась она своей палочкой и до лошадей на королевской конюшне, и до конюхов, которые расчёсывали лошадям хвосты. Дотронулась до больших дворовых псов и до маленькой кудрявой собачки по прозвищу Пуфф, которая лежала у ног спящей принцессы.
И сейчас же все, кого коснулась волшебная палочка феи, заснули. Заснули ровно на сто лет, чтобы проснуться вместе со своей хозяйкой и служить ей, как служили прежде. Заснули даже куропатки и фазаны, которые поджаривались на огне. Заснул вертел, на котором они вертелись. Заснул огонь, который их поджаривал.
И всё это случилось в одно-единое мгновение. Феи знают своё дело: взмах палочки - и готово!
Не заснули только король с королевой. Фея нарочно не коснулась их своей волшебной палочкой, потому что у них были дела, которые нельзя отложить на сто лет.
Утирая слёзы, они поцеловали свою спящую дочку, простились с ней и тихо вышли из залы.
Возвратившись к себе в столицу, они издали указ о том, чтобы никто не смел приближаться к заколдованному замку.
Впрочем, и без того к воротам замка невозможно было подойти. В какие-нибудь четверть часа вокруг его ограды выросло столько деревьев, больших и маленьких, столько колючего кустарника - терновника, шиповника, остролиста, - и всё это так тесно переплелось ветвями, что никто не мог бы пробраться сквозь такую чащу.
И только издали, да ещё с горы, можно было увидеть верхушки старого замка.
Всё это фея сделала для того, чтобы ни человек, ни зверь не потревожили покоя спящей принцессы.
_______________________________________________________
3.
Прошло сто лет. Много королей и королев сменилось за эти годы.
И вот в один прекрасный день сын короля, который царствовал в то время, отправился на охоту.
Вдалеке, над густым дремучим лесом, он увидел башни какого-то замка.
- Чей это замок? Кто в нём живёт? - спрашивал он у всех прохожих, попадавшихся ему по дороге.
Но никто не мог ответить толком. Каждый повторял только то, что сам слышал от других. Один говорил, что это старые развалины, в которых поселились блуждающие огоньки. Другой уверял, что там водятся драконы и ядовитые змеи. Но большинство сходилось на том, что старый замок принадлежит свирепому великану-людоеду.
Принц не знал, кому и верить. Но тут к нему подошёл старый крестьянин и сказал, кланяясь:
- Добрый принц, полвека тому назад, когда я был так же молод, как вы сейчас, я слыхал от моего отца, что в этом замке спит непробудным сном прекрасная принцесса и что спать она будет ещё полвека до тех пор, пока благородный и отважный юноша не придёт и не разбудит её.
Можете себе представить, что почувствовал принц, когда услышал эти слова!
Сердце у него в груди так и загорелось. Он сразу решил, что ему-то и выпало на долю счастье пробудить ото сна прекрасную принцессу.
Недолго думая, принц дёрнул поводья и поскакал туда, где виднелись башни старого замка.
И вот перед ним заколдованный лес. Принц соскочил с коня, и сейчас же высокие толстые деревья, заросли колючего кустарника - всё расступилось, чтобы дать ему дорогу. Словно по длинной, прямой аллее, пошёл он к воротам замка.
Принц шёл один. Никому из его свиты не удалось догнать его: деревья, пропустив принца, сразу же сомкнулись за его спиной, а кусты опять переплелись ветвями. Это могло бы испугать кого угодно, но принц был молод и смел. К тому же ему так хотелось разбудить прекрасную принцессу, что он и думать забыл обо всякой опасности.
Ещё сотня шагов - и он очутился на просторном дворе перед замком. Принц посмотрел направо, налево, и кровь похолодела у него в жилах. Вокруг него лежали, сидели, стояли, прислонившись к стене, какие-то люди в старинной одежде. Все они были неподвижны, как мёртвые.
Но, вглядевшись в лица привратников, принц понял, что они вовсе не умерли, а просто спят.
Принц миновал большой двор, вымощенный мраморными плитами, поднялся по лестнице и вошёл в первую комнату. Там, выстроившись в ряд и опершись на свои алебарды, храпели вовсю воины дворцовой стражи.
Он прошёл целый ряд богато убранных покоев. В каждом из них вдоль стен и вокруг столов принц видел множество разодетых дам и нарядных кавалеров. Все они тоже крепко спали, кто стоя, кто сидя.
И вот перед ним, наконец, комната с золочёными стенами и золочёным потолком. Он вошёл и остановился.
На постели, полог которой был откинут, покоилась прекрасная юная принцесса лет пятнадцати-шестнадцати (если не считать того столетия, которое она проспала).
Принц невольно закрыл глаза: красота её так сияла, что даже золото вокруг неё казалось тусклым и бледным, Он тихо приблизился и опустился перед ней на колени.
В это самое мгновение час, назначенный доброй феей. пробил.
Принцесса проснулась, открыла глаза и взглянула на своего избавителя.
- Ах, это вы, принц? - сказала она. - Наконец-то! Долго же вы заставили ждать себя...
Не успела она договорить эти слова, как всё кругом пробудилось.
Первая подала голос маленькая собачка по прозвищу Пуфф, которая лежала у ног принцессы. Она звонко затявкала, увидев незнакомого человека, и со двора ей ответили хриплым лаем сторожевые псы. Заржали в конюшне лошади, заворковали голуби под крышей.
Огонь в печи затрещал что было мочи, и фазаны, которых поварята не успели дожарить сто лет тому назад, зарумянились в одну минуту.
Слуги под присмотром дворецкого уже накрывали на стол в зеркальной столовой. А придворные дамы в ожидании завтрака поправляли растрепавшиеся за сто лет локоны и улыбались своим заспанным кавалерам.
В комнате дворцовой стражи воины снова занялись своим обычным делом - затопали каблуками и загремели оружием.
Весь замок от флага на башне до винного погреба ожил и зашумел.
А принц и принцесса ничего не слышали. Они глядели друг на друга и не могли наглядеться. Принцесса позабыла, что ничего не ела уже целый век, да и принц не вспоминал о том, что у него с утра не было во рту маковой росинки. Они разговаривали целых четыре часа и не успели сказать даже половины того, что хотели.
Но все остальные не были влюблены и поэтому умирали от голода.
Наконец старшая фрейлина, которой хотелось есть так же сильно, как и всем другим, не вытерпела и доложила принцессе, что завтрак подан.
Принц подал руку своей невесте и повёл её в столовую. Принцесса была великолепно одета и с удовольствием поглядывала на себя в зеркала, а влюблённый принц, разумеется, ни слова не сказал ей о том, что фасон её платья вышел из моды по крайней мере сто лет назад и что такие рукава и воротники не носят со времён его прапрабабушки.
Впрочем, и в старомодном платье она была лучше всех на свете.
Жених с невестой уселись за стол. Самые знатные кавалеры подавали им различные кушанья старинной кухни. А скрипки и гобои играли для них прелестные, давно забытые песни прошлого века.
Придворный поэт тут же сочинил новую, хотя немного старомодную песенку о прекрасной принцессе, которая сто лет проспала в заколдованном лесу. Песня очень понравилась тем, кто её слышал, и с тех пор её стали петь все от мала до велика - от поварят до королей.
А кто не умел петь песни, тот рассказывал сказку. Сказка эта переходила из уст в уста и дошла, наконец, до нас с вами.

Оффлайн Mari

  • Администратор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 38277
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #16 : 26 марта 2019, 12:09:37 »
Ю. Олеша
Три толстяка
1.
   Время волшебников прошло. По всей вероятности, их никогда и не было на самом деле. Всё это выдумки и сказки для совсем маленьких детей. Просто некоторые фокусники умели так ловко обманывать всяких зевак, что этих фокусников принимали за колдунов и волшебников.
   Был такой доктор. Звали его Гаспар Арнери. Наивный человек, ярмарочный гуляка, недоучившийся студент могли бы его тоже принять за волшебника. В самом деле, этот доктор делал такие удивительные вещи, что они действительно походили на чудеса. Конечно, ничего общего он не имел с волшебниками и шарлатанами, дурачившими слишком доверчивый народ.

Доктор Гаспар Арнери был учёный. Пожалуй, он изучил около ста наук. Во всяком случае, никого не было в стране мудрей и учёней Гаспара Арнери.

О его учёности знали все: и мельник, и солдат, и дамы, и министры. А школьники распевали про него песенку с таким припевом:

Как лететь с земли до звёзд,

Как поймать лису за хвост,

Как из камня сделать пар,

Знает доктор наш Гаспар.

Однажды летом, в июне, когда выдалась очень хорошая погода, доктор Гаспар Арнери решил отправиться в далёкую прогулку, чтобы собрать некоторые виды трав и жуков.

Доктор Гаспар был человек немолодой и поэтому боялся дождя и ветра. Выходя из дому, он обматывал шею толстым шарфом, надевал очки против пыли, брал трость, чтобы не споткнуться, и вообще собирался на прогулку с большими предосторожностями.

На этот раз день был чудесный; солнце только то и делало, что сияло; трава была такой зелёной, что во рту даже появлялось ощущение сладости; летали одуванчики, свистели птицы, лёгкий ветерок развевался, как воздушное бальное платье.

– Вот это хорошо, – сказал доктор, – только всё-таки нужно взять плащ, потому что летняя погода обманчива. Может пойти дождь.

Доктор распорядился по хозяйству, подул на очки, захватил свой ящичек, вроде чемодана, из зелёной кожи и пошёл.

Самые интересные места были за городом – там, где находился Дворец Трёх Толстяков. Доктор чаще всего посещал эти места. Дворец Трёх Толстяков стоял посреди огромного парка. Парк был окружён глубокими каналами. Над каналами висели чёрные железные мосты. Мосты охранялись дворцовой стражей – гвардейцами в чёрных клеёнчатых шляпах с жёлтыми перьями. Вокруг парка до самой небесной черты находились луга, засыпанные цветами, рощи и пруды. Здесь было отличное место для прогулок. Здесь росли самые интересные породы трав, здесь звенели самые красивые жуки и пели самые искусные птицы.

«Но пешком идти далеко. Я дойду до городского вала и найду извозчика. Он довезёт меня до дворцового парка», – подумал доктор.

Возле городского вала народу было больше чем всегда.

«Разве сегодня воскресенье? – усомнился доктор. – Не думаю. Сегодня вторник».

Доктор подошёл ближе.

Вся площадь была запружена народом. Доктор увидел ремесленников в серых суконных куртках с зелёными обшлагами; моряков с лицами цвета глины; зажиточных горожан в цветных жилетах, с их жёнами, у которых юбки походили на розовые кусты; торговцев с графинами, лотками, мороженицами и жаровнями; тощих площадных актёров, зелёных, жёлтых и пёстрых, как будто сшитых из лоскутного одеяла; совсем маленьких ребят, тянувших за хвосты рыжих весёлых собак.

Все толпились перед городскими воротами. Огромные, высотою с дом, железные ворота были наглухо закрыты.

«Почему закрыты ворота?» – удивлялся доктор.
_______________________________________________
2.

    Вы помните, что тревожная ночь доктора окончилась появлением из камина канатоходца и гимнаста Тибула.
   Что они делали вдвоём на рассвете в кабинете доктора Гаспара, неизвестно. Тётушка Ганимед, утомлённая волнением и долгим ожиданием доктора Гаспара, крепко спала и видела во сне курицу.
   На другой день – значит, как раз в этот день, когда продавец детских воздушных шаров прилетел во Дворец Трёх Толстяков и когда гвардейцы искололи куклу наследника Тутти, – с тётушкой Ганимед произошла неприятность. Она выпустила мышь из мышеловки. Эта мышь в прошлую ночь съела фунт мармеладу. Еще раньше, в ночь с пятницы на субботу, она опрокинула стакан с гвоздикой. Стакан разбился, а гвоздика почему-то приобрела запах валерьяновых капель. В тревожную ночь мышь попалась.
   Встав рано утром, тётушка Ганимед подняла мышеловку. Мышь сидела с крайне равнодушным видом, как будто ей не впервые сидеть за решёткой. Она притворялась.

– Не ешь в другой раз мармелад, если он не тебе принадлежит! – сказала тётушка Ганимед, поставив мышеловку на видное место.
Одевшись, тётушка Ганимед отправилась к доктору Гаспару в мастерскую. Она собиралась поделиться с ним радостью. Вчера утром доктор Гаспар выразил ей сочувствие по поводу гибели мармелада.
– Мышь любит мармелад, потому что в нем много кислот, – сказал он.
Это утешило тётушку Ганимед.
– Мышь любит мои кислоты... Посмотрим, любит ли она мою мышеловку.
Тётушка Ганимед подошла к двери, ведущей в мастерскую. Она держала в руках мышеловку.
Было раннее утро. Зелень сверкала в раскрытом окне. Ветер, унёсший в это утро продавца шаров, поднялся позже.
За дверью слышалось движение.
«Бедненький! – подумала тётушка Ганимед. – Неужели он так и не ложился спать?»
Она постучала.
Доктор что-то сказал, но она не расслышала.
Дверь открылась.
На пороге стоял доктор Гаспар. В мастерской пахло чем-то похожим на жжёную пробку.
Очевидно, остаток ночи доктор Гаспар был занят какой-то научной работой.
– Доброе утро! – весело сказал доктор.
Тётушка Ганимед высоко подняла мышеловку. Мышь принюхивалась, дёргая носиком.
– Я поймала мышь!
– О! – Доктор был очень доволен. – Покажите-ка!
Тётушка Ганимед засеменила к окну.
– Вот она!
Тётушка протянула мышеловку. И вдруг она увидела негра. Возле окна, на ящике с надписью «Осторожно!», сидел красивый негр.
Негр был в красных штанишках.
Негр был чёрный, лиловый, коричневый, блестящий.
Негр курил трубку.
Тётушка Ганимед так громко сказала «ах», что чуть не разорвалась пополам. Она завертелась волчком и раскинула руки, как огородное чучело. При этом она сделала какое-то неловкое движение; задвижка мышеловки, звякнув, открылась, и мышь выпала, исчезнув неизвестно куда.
Таков был ужас тётушки Ганимед.
Негр громко хохотал, вытянув длинные голые ноги в красных туфлях, похожих на гигантские стручья красного перца.
Трубка прыгала у него в зубах, точно сук от порывов бури. А у доктора прыгали, вспыхивая, очки. Он тоже смеялся.
Тётушка Ганимед стремительно вылетела из комнаты.
– Мышь! – вопила она. – Мышь! Мармелад! Негр!
Доктор Гаспар поспешил ей вдогонку.
– Тётушка Ганимед, – успокаивал он её, – вы напрасно волнуетесь. Я забыл вас предупредить о своём новом опыте. Но вы могли ожидать... Я ведь учёный, я доктор разных наук, я мастер разных приборов. Я произвожу всякие опыты. У меня в мастерской можно увидеть не только негра, но даже слона. Тётушка Ганимед... Тётушка Ганимед... Негр – одно, а яичница – другое... Мы ждём завтрака. Мой негр любит много яичницы...
– Мышь любит кислоты, – шептала в ужасе тётушка Ганимед, – а негр любит яичницу...
– Ну вот. Яичница сейчас, а мышь ночью. Ночью она поймается, тётушка Ганимед. Ей уже ничего не осталось делать на свободе. Мармелад съеден раз и навсегда.
Тётушка Ганимед плакала, добавляя слезы вместо соли в яичницу. Они были такие горькие, что даже заменяли перец.
– Хорошо, что много перцу. Очень вкусно! – хвалил негр, уплетая яичницу.
___________________________________________
3.
  Чудеса? Какие там чудеса! Доктор Гаспар прекрасно знал, что чудес не бывает. Это, решил он, просто обман. Кукла была живая, и когда он имел неосторожность заснуть в экипаже, она удрала, как непослушная девочка.
– Нечего так улыбаться! Ваша заискивающая улыбка не уменьшает вашей вины, – сказал он строго. – Как видите, судьба вас наказала. Совершенно случайно я вас нашёл там, где найти вас казалось невозможным.
Кукла вытаращила глаза. Потом она замигала, как маленький кролик, и растерянно посмотрела в сторону клоуна Августа. Тот вздохнул.
– Кто вы такая, отвечайте прямо!
Доктор придал своему голосу возможную суровость. Но кукла выглядела так очаровательно, что сердиться было очень трудно.
– Вот видите, – сказала она, – вы меня забыли. Я Суок.
– Су-ок... – повторил доктор. – Но ведь вы кукла наследника Тутти!
– Какая там кукла! Я обыкновенная девочка...
– Что?.. Вы притворяетесь!
Кукла вышла из-за перегородки. Лампа ярко освещала её. Она улыбалась, наклонив набок растрёпанную головку. Волосы у неё были такого цвета, как перья у маленьких серых птичек.
Мохнатый зверёк в клетке смотрел на неё очень внимательно.
Серые глаза её весело блестели. Сейчас она казалась серьёзной и внимательной, но от её печали не осталось и следа. Напротив, вы бы сказали, что это шалунья, притворяющаяся скромницей.
  Куда же девалось её прежнее великолепное платье, весь этот розовый шёлк, золотые розы, кружева, блёстки, сказочный наряд, благодаря которому каждая девочка могла бы походить если не на принцессу, то, во всяком случае, на ёлочную игрушку? Теперь, представьте себе, кукла была одета более чем скромно. Блуза с синим матросским воротником, старенькие туфли, достаточно серые для того, чтобы не быть белыми. Туфли были надеты на босу ногу. Не думайте, что от этого простого наряда кукла стала некрасивой. Напротив, он был ей к лицу.
– Суок! – сказал Тибул строго.
– Что? – спросила она как школьница.
Тибул положил руку на её растрёпанную голову. Она смотрела на него снизу счастливыми серыми глазами.
– Ты слышала, что говорил доктор Гаспар?
- Да. Он говорил о том, что Три Толстяка поручили ему вылечить куклу наследника Тутти. Он сказал, что эта кукла удрала из его экипажа. Он говорит, что я – эта кукла.
– Он ошибается, – заявил Тибул. – Доктор Гаспар, это не кукла, смею вас уверить. Это мой маленький дружок, эта девочка, танцовщица Суок, мой верный товарищ по цирковой работе.
– Слушала ли ты меня, когда мы с тобой представляли перед толпой по воскресеньям? Ты стояла на полосатом мостике. Я говорил: «Алле»! – и ты сходила на проволоку и шла ко мне. Я ожидал тебя посередине, очень высоко над толпой. Я выдвигал одно колено, опять говорил тебе: «Алле!» – и ты, став на моё колено, поднималась ко мне на плечи... Тебе было страшно?
– Нет. Ты говорил мне: «Алле!» – значит, надо было быть спокойной и ничего не бояться.
– Ну вот, – сказал Тибул, – теперь я тебе тоже говорю: «Алле!» Ты будешь куклой.
– Я буду куклой.
– Она будет куклой? – спросил доктор Гаспар. – Что это значит?
Надеюсь, читатель, что вы поняли! Вам не приходилось переживать стольких волнений и удивлений, как доктору Гаспару, поэтому вы более спокойны и скорее соображаете.
– Ты, Суок, артистка. Я думаю, что, несмотря на свой возраст, ты очень неплохая артистка. Когда весной в нашем балаганчике шла пантомима «Глупый король», ты прекрасно сыграла роль Золотой Кочерыжки. Потом в балете ты представляла переводную картинку и чудно изобразила превращение мельника в чайник. Ты танцуешь лучше всех и лучше всех поешь, у тебя хорошее воображение, и, главное, ты смелая и сообразительная девочка.
Суок стояла красная от счастья. Она даже чувствовала себя неловко от этих похвал.
– Итак, ты должна будешь разыграть роль куклы наследника Тутти.
________________________________________
4.

Через минуту кукла уже была во дворце. Встреча произошла следующим образом. Кукла шла без посторонней помощи.
О, Суок прекрасно играла свою роль! Если бы она попала в общество самых настоящих кукол, то, без всякого сомнения, они приняли бы её за такую же куклу.
Она была спокойна. Она чувствовала, что роль ей удаётся.
Словом, Суок не боялась. Ей даже нравилась эта игра. Гораздо сильнее волновался доктор Гаспар. Он шёл позади Суок. Она ступала маленькими шажками, подобно балерине, идущей на носках. Платье её шевелилось, дрожало и шелестело.
Сверкали паркеты. Она отражалась в них розовым облаком. Она была очень маленькая среди высоких залов, которые увеличивались от блеска паркетов в глубину, а в ширину – от зеркал.
Можно было подумать, что это маленькая цветочная корзинка плывёт по огромной тихой воде.
Она шла, весёлая и улыбающаяся, мимо стражи, мимо кожаных и железных людей, которые смотрели как зачарованные, мимо чиновников, которые улыбались впервые в жизни.
Они отступали перед ней, давая ей дорогу, точно это была владетельница этого дворца, вступающая в свои права.
Стало так тихо, что слышались её лёгкие шаги, звучавшие не громче падения лепестков.
А сверху, по широчайшей лестнице, такой же маленький и сияющий, спускался навстречу кукле наследник Тутти.
Они были одного роста.
Суок остановилась.
«Так вот он, наследник Тутти!» – подумала она.
Перед ней стоял худенький, похожий на злую девочку мальчик, сероглазый и немного печальный, наклонивший растрёпанную голову набок.
Когда она шла во дворец, она думала, что наследник Тутти покажется ей отвратительным. Но никакого отвращения она не почувствовала. Скорее ей стало приятно оттого, что она его увидела.
Она смотрела на него весёлыми серыми глазами.
-Это ты, кукла? – спросил наследник Тутти, протягивая руку.
Но на помощь пришёл доктор Гаспар.
– Господин наследник, – сказал он торжественно, – я вылечил вашу куклу! Как видите, я не только вернул ей жизнь, но и сделал эту жизнь более замечательной. Кукла, несомненно, похорошела, затем она получила новое, великолепное платье, и самое главное – я научил вашу куклу говорить, сочинять песенки и танцевать.
– Какое счастье! – тихо сказал наследник.
И тут маленькая актриса из балаганчика дядюшки Бризака выступила в первом дебюте на новой сцене.
И все молчали. Все затаив дыхание смотрели на маленькое розовое создание, которое спокойно и с большим достоинством двенадцатилетней девочки встречало эту сотню взглядов.
Она сдвинула носки, потом приподнялась на них, подняла к лицу руки, согнутые в локтях, и, шевеля обоими мизинцами на манер китайского мандарина, начала петь песенку. При этом она покачивала головой в такт мотиву направо и налево.
Улыбалась она кокетливо и лукаво. Но всё время она старалась, чтобы глаза её были круглые и широкие, как у всех кукол.
Принесли завтрак. Суок увидела пирожные и вспомнила, что только в прошлом году осенью ей удалось съесть одно пирожное. И то старый Август уверял, что это не пирожное, а пряник. Пирожные наследника Тутти были великолепны.
«Ну как же мне быть? – мучилась Суок. – Разве куклы едят? Разные бывают куклы... Ах, как мне хочется пирожного!»
И Суок не выдержала.
– Я хочу кусочек... – сказала она тихо. Румянец покрыл её щеки.
– Вот хорошо! – обрадовался наследник. – А прежде ты не хотела есть. Прежде мне было так скучно завтракать одному. Ах, как хорошо! У тебя появился аппетит...
И Суок съела кусочек. Потом ещё один, и ещё, и ещё. И вдруг она увидела, что слуга, следивший издали за наследником, смотрит на неё; и мало того: смотрит на неё с ужасом.
Ему никогда не случалось видеть, чтобы куклы ели.
Суок испугалась и уронила четвёртое пирожное, самое рассыпчатое и с виноградиной.
Но дело обошлось благополучно. Слуга протёр глаза и закрыл рот.
– Это мне показалось. Жара!
Наследник говорил без умолку. Потом, устав, он замолчал.
Было очень тихо в этот жаркий час. Вчерашний ветер, как видно, залетел очень далеко. Теперь всё застыло. Даже птицы не летали.
И в этой тишине Суок, сидевшая рядом с наследником на траве, услышала непонятный, равномерно повторяющийся звук, подобный тиканью часов, спрятанных в вату. Только часы делают «тик-так», а этот звук был такой: «тук-тук».
– Что это? – спросила она.
– Что? – Наследник поднял брови, как взрослый человек в минуту удивления.
– А вот: тук-тук... Это часы? У тебя есть часы?
Опять наступила тишина, и опять в тишине что-то тукало. Суок подняла палец. Наследник прислушался.
– Это не часы, – сказал он тихо. – Это бьётся моё железное сердце...

Оффлайн Neta

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 5712
  • Neta
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #15 : 26 марта 2019, 09:09:10 »
Вере Ивановне - от Netы.

Не зная программы по русскому языку в начальных классах, к сожалению, не могу составить часть 1 (грамматическую). Предлагаю к обсуждению часть 2 - работу с текстом. Пока только один (пробный) вариант. Жду замечаний и дополнений. Если в целом утверждаете, то сегодня закончу подобную работу со всеми предложенными в предыдущих постах текстами.


Часть 2. Прочитай текст и выполни задания 1-4. Запиши ответы на отведённых для этого строчках.
 ______________________________________________________________

(1)Жил-был злой-презлой тролль. (2)И однажды он смастерил зеркало. (3)В нем все доброе и прекрасное уменьшалось, а все дурное и безобразное делалось еще гаже.
(4)Ученики тролля с удовольствием бегали всюду с зеркалом и даже решили добраться и до неба. (5)Они взлетали все выше. (6)Вдруг зеркало вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось на миллионы осколков. (7)Оттого произошло еще больше бед.
(8)Самые маленькие осколки, разлетаясь по белу свету, попадали людям в глаза. (9)Человек с таким осколком в глазу начинал видеть в каждой вещи только дурное.
(10)Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце. (11)Это было страшнее всего: сердце делалось как кусок льда. (12)Были среди осколков и большие. (13) Их вставили в оконные рамы, но в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. (14)Вот сколько бед наделали эти осколки!

1. В каком предложении содержится ошибочная информация? Объясни, почему ты так считаешь.

А) Тролль был злой-презлой.
Б) Осколки принесли много бед.
В) Ученикам тролля осуждали своего учителя.
Г) Зеркало искажало изображение. 

2. Определи и запиши основную мысль текста
_____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

3. Составь и запиши план текста из трёх пунктов. В ответе ты можешь использовать сочетания слов или предложения из текста
1. _________________________________________________________________________________________________
2._________________________________________________________________________________________________
3._________________________________________________________________________________________________


4. Как ты понимаешь значение слова «гаже» («все дурное и безобразное делалось ещё гаже») из 3-го предложения? Запиши своё объяснение.
Ответ:
Гаже - это _______________________________________________________________________________________________________


Текст сказки я адаптировала для начальной школы.
   

Оффлайн V.B.

  • Генеральный директор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 891
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #14 : 25 марта 2019, 21:53:34 »
     
Родная речь и ВПР

  Предисловие

     Данное учебное пособие предназначено для учеников начальной школы  ( 1 - 4 классы).
     Содержание - отрывки из произведений писателей-классиков, создавших культурный код страны и мира. Отрывки отобраны и расположены таким образом, чтобы читатель получил возможность понять сюжетную линию.
     Цели:
     - развитие навыка устной речи через выполнение упражнений, направленных на понимание темы и идеи
       произведения, пересказ и собственное высказывание;
     - развитие навыков чтения, письма и письменной речи;
     - тренировка на выполнение упражнений в формате ВПР (всероссийской проверочной работы).

Рекламный текст на обложке
     Эта книжка познакомит ребёнка с классической литературой, поможет усовершенствовать чтение, письмо и говорение и, одновременно,  подготовит его к ВПР (всероссийской проверочной работе).

Оффлайн Mila

  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 41475
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #13 : 25 марта 2019, 17:45:42 »
https://fioco.ru/obraztsi_i_opisaniya_proverochnyh_rabot_2019
ФИОКО (Федеральный институт оценки качества образования)

Оффлайн Mari

  • Администратор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 38277
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #12 : 25 марта 2019, 16:45:58 »
А.П. Гайдар

Чук и Гек

1.

   Жил человек в лесу возле Синих гор. Он много работал, а работы не убавлялось, и ему нельзя было уехать домой в отпуск.
      Наконец, когда наступила зима, он совсем заскучал, попросил разрешения у начальников и послал своей жене письмо, чтобы она приезжала вместе с ребятишками к нему в гости.
      Ребятишек у него было двое - Чук и Гек.
      А жили они с матерью в далеком огромном городе, лучше которого и нет на свете.
      Днем и ночью сверкали над башнями этого города красные звезды.
      И, конечно, этот город назывался Москва.
      Как раз в то время, когда почтальон с письмом поднимался по лестнице, у Чука с Геком был бой. Короче говоря, они просто выли и дрались.
      Из-за чего началась эта драка, я уже позабыл. Но помнится мне, что или Чук стащил у Гека пустую спичечную коробку, или, наоборот, Гек стянул у Чука жестянку из-под ваксы.
      Только что оба эти брата, стукнув по разу друг друга кулаками, собирались стукнуть по второму, как загремел звонок, и они с тревогой переглянулись. Они подумали, что пришла их мама! А у этой мамы был странный характер. Она не ругалась за драку, не кричала, а просто разводила драчунов по разным комнатам и целый час, а то и два не позволяла им играть вместе. А в одном часе - тик да так - целых шестьдесят минут. А в двух часах и того больше.
      Вот почему оба брата мигом вытерли слезы и бросились открывать дверь.
      Но, оказывается, это была не мать, а почтальон, который принес письмо.
      Тогда они закричали:
      - Это письмо от папы! Да, да, от папы! И он, наверное, скоро приедет.
      Тут, на радостях, они спали скакать, прыгать и кувыркаться по пружинному дивану. Потому что хотя Москва и самый замечательный город, но когда папа вот уже целый год как не был дома, то и в Москве может стать скучно.
      И так они развеселились, что не заметили, как вошла их мать.
      Она очень удивилась, увидав, что оба ее прекрасных сына, лежа на спинах, орут и колотят каблуками по стене, да так здорово, что трясутся картины над диваном и гудит пружина стенных часов.
      Но когда мать узнала, отчего такая радость, то сыновей не заругала.
      Она только турнула их с дивана.
      Кое-как сбросила она шубку и схватила письмо, даже не стряхнув с волос снежинок, которые теперь растаяли и сверкали, как искры, над ее темными бровями.
      Всем известно, что письма бывают веселые или печальные, и поэтому, пока мать читала, Чук и Гек внимательно следили за ее лицом.
      Сначала мать нахмурилась, и они нахмурились тоже. Но потом она заулыбалась, и они решили, что это письмо веселое.
      - Отец не приедет, - откладывая письмо, сказала мать. - У него еще много работы, и его в Москву не отпускают.
      Обманутые Чук и Гек растерянно глянули друг на друга. Письмо казалось самым что ни на есть распечальным.
      Они разом надулись, засопели и сердито посмотрели на мать, которая неизвестно чему улыбалась.
      - Он не приедет, - продолжала мать, - но он зовет нас всех к себе в гости.
2.

С трудом подъехали они к крыльцу сторожки, от которого к лесу вела узенькая тропка.
      Они вошли в сени и мимо лопат, метел, топоров, палок, мимо промерзлой медвежьей шкуры, что висела на железном крюку, прошли в избушку. Вслед за ними ямщик тащил вещи.
      В избушке было тепло. Ямщик пошел задавать лошадям корм, а мать молча раздевала перепуганных ребятишек.
      - Ехали к отцу, ехали - вот тебе и приехали!
      Мать села на лавку и задумалась. Что случилось, почему на базе пусто и что теперь делать? Ехать назад? Но у нее денег оставалось только-только заплатить ямщику за дорогу. Значит, надо было ожидать, когда вернется сторож. Но ямщик через три часа уедет обратно, а вдруг сторож возьмет да не скоро вернется? Тогда как? А ведь отсюда до ближайшей станции и телеграфа почти сто километров!
      Вошел ямщик. Оглядев избу, он потянул носом воздух, подошел к печке и открыл заслонку.
      - Сторож к ночи вернется, - успокоил он. - Вот в печи горшок со щами. Кабы он ушел надолго, он бы щи на холод вынес... А то как хотите, - предложил ямщик. - Раз уж такое дело, то я не чурбак. Я вас назад до станции бесплатно доставлю.
      - Нет, - отказалась мать. - На станции нам делать нечего.
      Опять поставили чайник, подогрели колбасу, поели, попили, и, пока мать разбирала вещи, Чук с Геком забрались на теплую печку. Здесь пахло березовыми вениками, горячей овчиной и сосновыми щепками. А так как расстроенная мать была молчалива, то Чук с Геком молчали тоже. Но долго молчать не намолчишься, и поэтому, не найдя себе никакого дела, Чук и Гек быстро и крепко уснули.
      Они не слышали, как уехал ямщик и как мать, забравшись на печку, улеглась с ними рядом. Они проснулись уже тогда, когда в избе было совсем темно. Проснулись все разом, потому что на крыльце послышался топот, потом что-то в сенях загрохотало - должно быть, упала лопата. Распахнулась дверь, и с фонарем в руках в избу вошел сторож, а с ним большая лохматая собака. Он скинул с плеча ружье, бросил на лавку убитого зайца и, поднимая фонарь к печке, спросил:
      - Это что же за гости сюда приехали?
      - Я жена начальника геологической партии Серегина, - сказала мать, соскакивая с печки, - а это его дети. Если нужно, то вот документы.
      - Вон они, документы: сидят на печке, - буркнул сторож и посветил фонарем на встревоженные лица Чука и Гека. - Как есть в отца - копия! Особо вот этот толстый. - И он ткнул на Чука пальцем.
      Чук и Гек обиделись: Чук - потому, что его назвали толстым, а Гек - потому, что он всегда считал себя похожим на отца больше, чем Чук.
      - Вы зачем, скажите, приехали? - глянув на мать, спросил сторож. - Вам же приезжать было не велено.
      - Как не велено? Кем это приезжать не велено?
      - А так и не велено. Я сам на станцию возил от Серегина телеграмму, а в телеграмме ясно написано: "Задержись выезжать на две недели. Наша партия срочно выходит в тайгу". Раз Серегин пишет "задержись" - значит, и надо было держаться, а вы самовольничаете.
      - Какую телеграмму? - переспросила мать. - Мы никакой телеграммы не получали. - И, как бы ища поддержки, она растерянно глянула на Чука и Гека.
      Но под ее взглядом Чук и Гек, испуганно тараща друг на друга глаза, поспешно попятились глубже на печку.
      - Дети, - подозрительно глянув на сыновей, спросила мать, - вы без меня никакой телеграммы не получали?
      На печке захрустели сухие щепки, веники, но ответа на вопрос не последовало.
      - Отвечайте, мучители! - сказала тогда мать. - Вы, наверное, без меня получили телеграмму и мне ее не отдали?
      Прошло еще несколько секунд, потом с печки раздался ровный и дружный рев. Чук затянул басовито и однотонно, а Гек выводил потоньше и с переливами.
      - Вот где моя погибель! - воскликнула мать. - Вот кто, конечно, сведет меня в могилу! Да перестаньте вы гудеть и расскажите толком, как было дело.
      Однако, услыхав, что мать собирается идти в могилу, Чук с Геком взвыли еще громче, и прошло немало времени, пока, перебивая и бесстыдно сваливая вину друг на друга, они затянули свой печальный рассказ.

3.

 На утро четвертого дня матери самой пришлось колоть дрова. Заяц был давно съеден . На обед они варили только кашу с постным маслом и луком. Хлеб был на исходе, но мать нашла муку и испекла лепешек.
      После такого обеда Гек был грустен, и матери показалось, что у него повышена температура.
      Она приказала ему сидеть дома, одела Чука, взяла ведра, салазки, и они вышли, чтобы привезти воды и заодно набрать на опушке сучьев и веток.
      Гек остался один. Он ждал долго. Ему стало скучно, и он начал что-то придумывать.
   ...А мать и Чук задержались. На обратном пути к дому санки перевернулись, ведра опрокинулись, и пришлось ехать к роднику снова. Потом выяснилось, что Чук на опушке позабыл теплую варежку, и с полпути пришлось возвращаться. Пока искали,  наступили сумерки.
      Когда они вернулись домой, Гека в избе не было. Сначала они подумали, что Гек спрятался на печке за овчинами. Нет, там его не было.
      Тогда Чук хитро улыбнулся и шепнул матери, что Гек, конечно, залез под печку.
      Мать рассердилась и приказала Геку вылезать. Гек не откликался..
      Мать встревожилась, взглянула на гвоздь у двери. Ни полушубок Гека, ни шапка на гвозде не висели.
      Мать вышла во двор, обошла кругом избушку. Зашла в сени, зажгла фонарь. Заглянула в темный чулан, под навес с дровами...
      Она звала Гека, ругала, упрашивала, но никто не отзывался. А темнота быстро ложилась на сугробы.
      Тогда мать заскочила в избу, сдернула со стены ружье, достала патроны, схватила фонарь и, крикнув Чуку, чтобы он не смел двигаться с места, выбежала во двор.
      На дороге было пусто.
      Она зарядила ружье и выстрелила. Прислушалась, выстрелила еще и еще раз.
      Вдруг совсем неподалеку ударил ответный выстрел. Кто-то спешил к ней на помощь.
      С крыльца сторожки раздался пронзительный крик Чука.
      Это, услыхав выстрелы, Чук решил, что волки, которые сожрали Гека, напали на его мать.
       У крыльца раздался гром и стук. Распахнулась дверь. В избу влетела собака, а за нею вошел окутанный паром сторож.
      - Что за беда? Что за стрельба? - спросил он, не здороваясь и не раздеваясь.
      - Пропал мальчик, - сказала мать. Слезы ливнем хлынули из ее глаз, и она больше не могла сказать ни слова.
      - Стой, не плачь! - гаркнул сторож. - Когда пропал? Давно? Недавно?.. Назад, Смелый! - крикнул он собаке. - Да говорите же, или я уйду обратно!
      - Час тому назад, - ответила мать. - Мы ходили за водой. Мы пришли, а его нет. Он оделся и куда-то
      - Ну, за час он далеко не уйдет, а в одеже и в валенках сразу не замерзнет... Ко мне, Смелый! На, нюхай!
      Сторож сдернул с гвоздя башлык и подвинул под нос собаки калоши Гека.
      Собака внимательно обнюхала вещи и умными глазами посмотрела на хозяина.
      - За мной! - распахивая дверь, сказал сторож. - Иди ищи, Смелый!
      Собака вильнула хвостом и осталась стоять на месте.
      - Вперед! - строго повторил сторож. - Ищи, Смелый, ищи!
      Собака беспокойно крутила носом, переступала с ноги на ногу и не двигалась.
      - Это еще что за танцы? - рассердился сторож. И, опять сунув собаке под нос башлык и калоши Гека, он дернул ее за ошейник.
      Однако Смелый за сторожем не пошел; он покрутился, повернулся и пошел в противоположный от двери угол избы.
      Здесь он остановился около большого деревянного сундука, царапнул по крышке мохнатой лапой и, обернувшись к хозяину, три раза громко и лениво гавкнул.
     В сундуке, на куче всякого тряпья, овчин, мешков, укрывшись своей шубенкой и подложив под голову шапку, крепко и спокойно спал Гек.
      Когда его вытащили и разбудили, то, хлопая сонными глазами, он никак не мог понять, отчего это вокруг него такой шум и такое буйное веселье. Мать целовала его и плакала. Чук дергал его за руки, за ноги, подпрыгивал и кричал:
      - Эй-ля! Эй-ли-ля!..
      Лохматый пес Смелый, которого Чук поцеловал в морду, сконфуженно обернулся и, тоже ничего не понимая, тихонько вилял серым хвостом, умильно поглядывая на лежавшую на столе краюху хлеба.
      Оказывается, когда мать и Чук ходили за водой, то соскучившийся Гек решил пошутить. Он забрал полушубок, шапку и залез в сундук. Он решил, что когда они вернутся и станут его искать, то он из сундука страшно завоет.
      Но так как мать и Чук ходили очень долго, то он лежал, лежал и незаметно заснул.
      Вдруг сторож встал, подошел и брякнул на стол тяжелый ключ и измятый голубой конверт.
      - Вот, - сказал он, - получайте. Это вам ключ от комнаты и от кладовой и письмо от начальника Серегина. Он с людьми здесь будет через четверо суток, как раз к Новому году.
      Так вот он где пропадал, этот неприветливый, хмурый старик! Сказал, что идет на охоту, а сам бегал на лыжах к далекому ущелью Алкараш.
      Не распечатывая письма, мать встала и с благодарностью положила старику на плечо руку.

4.

На следующий день было решено готовить к Новому году елку.
      Из чего-чего только не выдумывали они мастерить игрушки!
      Они ободрали все цветные картинки из старых журналов. Из лоскутьев и ваты понашили зверьков, кукол. Вытянули у отца из ящика всю папиросную бумагу и навертели пышных цветов.
      Уж на что хмур и нелюдим был сторож, а и тот, когда приносил дрова, подолгу останавливался у двери и дивился на их все новые и новые затеи. Наконец он не вытерпел. Он принес им серебряную бумагу от завертки чая и большой кусок воска, который у него остался от сапожного дела.
      Теперь дело было за елкой. Мать попросила у сторожа топор, но он ничего на это ей даже не ответил, а стал на лыжи и ушел в лес.
      Через полчаса он вернулся.
      Ладно. Пусть игрушки были и не ахти какие нарядные, пусть зайцы, сшитые из тряпок, были похожи на кошек, пусть все куклы были на одно лицо - прямоносые и лупоглазые, и пусть, наконец, еловые шишки, обернутые серебряной бумагой, не так сверкали, как хрупкие и тонкие стеклянные игрушки, но зато такой елки в Москве, конечно, ни у кого не было. Это была настоящая таежная красавица - высокая, густая, прямая и с ветвями, которые расходились на концах, как звездочки.
     Четыре дня за делом пролетели незаметно. И вот наступил канун Нового года. Уже с утра Чука и Гека нельзя было загнать домой. С посинелыми носами они торчали на морозе, ожидая, что вот-вот из леса выйдет отец и все его люди...
      Ровно через полчаса послышался лай собак, шум, скрип, крики.
      Тогда Гек не вытерпел, спрыгнул в крыльца и, зачерпывая снег валенками, помчался навстречу высокому, заросшему бородой человеку, который бежал впереди и кричал "ура" громче всех
      Днем чистились, брились и мылись.
      А вечером была для всех елка, и все дружно встречали Новый год.
      Когда был накрыт стол, потушили лампу и зажгли свечи. Но так как, кроме Чука с Геком, остальные все были взрослые, то они, конечно, не знали, что теперь нужно делать.
      Хорошо, что у одного человека был баян и он заиграл веселый танец. Тогда все повскакали, и всем захотелось танцевать. И все танцевали очень прекрасно, особенно когда приглашали на танец маму.
      А отец танцевать не умел. Он был очень сильный, добродушный, и когда он без всяких танцев просто шагал по полу, то и то в шкафу звенела вся посуда.
      Он посадил себе Чука с Геком на колени, и они громко хлопали всем в ладоши.
      Потом танец окончился, и люди попросили, чтобы Гек спел песню. Гек не стал ломаться. Он и сам знал, что умеет петь песни, и гордился этим.
      Баянист подыгрывал, а он им спел песню. Какую - я уже сейчас не помню. Помню, что это была очень хорошая песня, потому что все люди, слушая ее, замолкли и притихли. И когда Гек останавливался, чтобы перевести дух, то было слышно, как потрескивали свечи и гудел за окном ветер.
      А когда Гек окончил петь, то все зашумели, закричали, подхватили Гека на руки и стали его подкидывать. Но мать тотчас же отняла у них Гека, потому что она испугалась, как бы сгоряча его не стукнули о деревянный потолок.
      - Теперь садитесь, - взглянув на часы, сказал отец. - Сейчас начнется самое главное.
      Он пошел и включил радиоприемник. Все сели и замолчали. Сначала было тихо. Но вот раздался шум, гул, гудки. Потом что-то стукнуло, зашипело, и откуда-то издалека донесся мелодичный звон.
      Большие и маленькие колокола звонили так:

      Тир-лиль-лили-дон!
      Тир-лиль-лили-дон!

      Чук с Геком переглянулись. Они гадали, что это. Это в далекой-далекой Москве, под красной звездой, на Спасской башне звонили золотые кремлевские часы.
      И этот звон - перед Новым годом - сейчас слушали люди и в городах, и в горах, в степях, в тайге, на синем море.
   

     

Оффлайн Mari

  • Администратор
  • Ветеран
  • *****
  • Сообщений: 38277
    • Просмотр профиля
Re: ВПР. "Родная речь и ВПР"
« Ответ #11 : 25 марта 2019, 15:31:52 »
В Гаршин

Лягушка-путешественница

1.

Жила-была на свете лягушка-квакушка. Сидела она в болоте, ловила комаров да мошку, весною громко квакала вместе со своими подругами. И весь век прожила бы она благополучно - конечно, в том случае, если бы не съел ее аист. Но случилось одно происшествие.

Однажды она сидела на сучке высунувшейся из воды коряги и наслаждалась теплым мелким дождиком.

- Ах, какая сегодня прекрасная мокрая погода! - думала она. - Какое это наслаждение - жить на свете!

Дождик моросил по ее пестренькой лакированной спинке, капли его подтекали ей под брюшко и за лапки, и это было восхитительно приятно, так приятно, что она чуть-чуть не заквакала, но, к счастью, вспомнила, что была уже осень и что осенью лягушки не квакают, - на это есть весна, - и что, заквакав, она может уронить свое лягушечье достоинство. Поэтому она промолчала и продолжала нежиться.

Вдруг тонкий, свистящий, прерывистый звук раздался в воздухе. Есть такая порода уток: когда они летят, то их крылья, рассекая воздух, точно поют, или, лучше сказать, посвистывают. Фью-фыю-фью-фью - раздается в воздухе, когда летит высоко над вами стадо таких уток, а их самих даже и не видно, так они высоко летят. На этот раз утки, описав огромный полукруг, опустились и сели как раз в то самое болото, где жила лягушка.

- Кря, кря! - сказала одна из них, - Лететь еще далеко; надо покушать.

И лягушка сейчас же спряталась. Хотя она и знала, что утки не станут есть ее, большую и толстую квакушку, но все-таки, на всякий случай, она нырнула под корягу. Однако, подумав, она решила высунуть из воды свою лупоглазую голову: ей было очень интересно узнать, куда летят утки.

- Кря, кря! - сказала другая утка, - уже холодно становится! Скорей на юг! Скорей на юг!

И все утки стали громко крякать в знак одобрения.

- Госпожи утки! - осмелилась сказать лягушка, - что такое юг, на который вы летите? Прошу извинения за беспокойство.
_________________________________________
2.

И утки окружили лягушку. Сначала у них явилось желание съесть ее, но каждая из них подумала, что лягушка слишком велика и не пролезет в горло. Тогда все они начали кричать, хлопая крыльями:

- Хорошо на юге! Теперь там тепло! Там есть такие славные теплые болота! Какие там червяки! Хорошо на юге!

Они так кричали, что почти оглушили лягушку. Едва-едва она убедила их замолчать и попросила одну из них, которая казалась ей толще и умнее всех, объяснить ей, что такое юг. И когда та рассказала ей о юге, то лягушка пришла в восторг, но в конце концов все-таки спросила, потому что была осторожна:

- А много ли там мошек и комаров?

- О! целые тучи! - отвечала утка.

- Ква! - сказала лягушка и тут же обернулась посмотреть, нет ли здесь подруг, которые могли бы услышать ее и осудить за кваканье осенью. Она уж никак не могла удержаться, чтобы не квакнуть хоть разик.

- Возьмите меня с собой!

- Это мне удивительно! - воскликнула утка. - Как мы тебя возьмем? У тебя нет крыльев.

- Когда вы летите? - спросила лягушка.

- Скоро, скоро! - закричали все утки. – Кря! Кря! Кря! Тут холодно! На юг! На юг!

- Позвольте мне подумать только пять минут, - сказала лягушка, - я сейчас вернусь, я наверно придумаю что-нибудь хорошее.
______________________________________________
3.

И она шлепнулась с сучка, на который было снова влезла, в воду, нырнула в тину и совершенно зарылась в ней, чтобы посторонние предметы не мешали ей размышлять. Пять минут прошло, утки совсем было собрались лететь, как вдруг из воды, около сучка, на котором она сидела, показалась ее морда, и выражение этой морды было самое сияющее, на какое только способна лягушка.

- Я придумала! Я нашла! - сказала она. - Пусть две из вас возьмут в свои клювы прутик, я прицеплюсь за него посередине. Вы будете лететь, а я ехать. Нужно только, чтобы вы не крякали, а я не квакала, и все будет превосходно.

Нашли хороший, прочный прутик, две утки взяли его в клювы, лягушка прицепилась ртом за середину, и все стадо поднялось на воздух. У лягушки захватило дух от страшной высоты, на которую ее подняли; кроме того, утки летели неровно и дергали прутик; бедная квакушка болталась в воздухе, как бумажный паяц, и изо всей мочи стискивала свои челюсти, чтобы не оторваться и не шлепнуться на землю. Однако она скоро привыкла к своему положению и даже начала осматриваться. Под нею быстро проносились поля, луга, реки и горы, которые ей, впрочем, было очень трудно рассмотреть, потому что, вися на прутике, она смотрела назад и немного вверх, но кое-что все-таки видела и радовалась и гордилась.

- Вот как я превосходно придумала, - думала она про себя.

А утки летели вслед за несшей ее передней парой, кричали и хвалили ее.

- Удивительно умная голова наша лягушка, - говорили они, - даже между утками мало таких найдется.

Она едва удержалась, чтобы не поблагодарить их, но вспомнив, что, открыв рот, она свалится со страшной высоты, еще крепче стиснула челюсти и решилась терпеть.

Утки летели над сжатыми полями, над пожелтевшими лесами и над деревнями, полными хлеба в скирдах; оттуда доносился людской говор и стук цепов, которыми молотили рожь. Люди смотрели на стаю уток и, лягушке ужасно захотелось лететь поближе к земле, показать себя и послушать, что об ней говорят. На следующем отдыхе она сказала:

- Нельзя ли нам лететь не так высоко? У меня от высоты кружится голова, и я боюсь свалиться, если мне вдруг сделается дурно.

И добрые утки обещали ей лететь пониже.
___________________________________________________
4.

На следующий день они летели так низко, что слышали голоса:

- Смотрите, смотрите! - кричали дети в одной деревне, - утки лягушку несут!

Лягушка услышала это, и у нее прыгало сердце.

- Смотрите, смотрите! - кричали в другой деревне взрослые, - вот чудо-то!

- Знают ли они, что это придумала я, а не утки? - подумала квакушка.

- Смотрите, смотрите! - кричали в третьей деревне. - Экое чудо! И кто это придумал такую хитрую штуку?

Тут лягушка не выдержала и, забыв всякую осторожность, закричала изо всей мочи:

- Это я! Я!

И с этим криком она полетела вверх тормашками на землю. Утки громко закричали, одна из них хотела подхватить бедную спутницу на лету, но промахнулась. Лягушка, дергая всеми четырьмя лапками, быстро падала на землю; но так как утки летели очень быстро, то и она упала не прямо на то место, над которым закричала и где была твердая дорога, а гораздо дальше, что было для нее большим счастьем, потому что она бултыхнулась в грязный пруд на краю деревни.

Она скоро вынырнула из воды и тотчас же опять сгоряча закричала во все горло:

- Это я! Это я придумала!

Но вокруг нее никого не было. Испуганные неожиданным плеском, местные лягушки все попрятались в воду. Когда они начали показываться из воды, то с удивлением смотрели на новую.

И она рассказала им чудную историю о том, как она думала всю жизнь и наконец изобрела новый, необыкновенный способ путешествия на утках; как у нее были свои собственные утки, которые носили ее, куда было угодно; как она побывала на прекрасном юге, где так хорошо, где такие прекрасные теплые болота и так много мошек и всяких других съедобных насекомых.

- Я заехала к вам посмотреть, как вы живете, - сказала она. - Я пробуду у вас до весны, пока не вернутся утки, которых я отпустила.

Но утки уж никогда не вернулись. Они думали, что квакушка разбилась о землю, и очень жалели ее.

 
.