В течение многих лет, когда Фаину Георгиевну хвалили за женскую роль в фильме "Золушка", она с несвойственным ей смущением говорила:
"Лучше меня в этом фильме сыграла Янина Жеймо". Играя Мачеху, Раневская в съемочном коллективе "Золушки", как, впрочем, всегда и везде, стала душой компании.
Из рассказа Леонида Ривмана, работника киностудии "Ленфильм": "Фаина Георгиевна была на самом деле не мачехой, а всеобщей мамой. Всех подкармливала, таскала какие-то бутербродики, конфетки. Раневская подбадривала всех участников съемок "Золушки" не только пищей физической, но и духовной. Сколько замечательных шуток при этом исходило от нее!"
По своей привычке, она активно вмешивалась в процесс съемок, изобретая фразы, жесты, аксессуары, способные, по ее мнению, лучше показать ее героиню, усилить ее восприятие зрителями. В своем дневнике она писала:
"В сцене, где готовилась к балу, примеряла разные перья - это я сама придумала: мне показалось очень характерным для Мачехи жаловаться на судьбу и тут же смотреть в зеркало, прикладывая к голове различные перья, и любоваться собой".
Сохранился рассказ Янины Болеславны о том, как снимался один из последних эпизодов фильма. "В сценарии Евгения Шварца "Золушка" героиня просто надевала туфельку по приказанию мачехи. Моя Золушка, как я ее представляла, не могла просто из чувства страха или покорности мачехе исполнить приказание. Я долго просила Шварца дописать фразу, объясняющую согласие Золушки надеть туфельку. Но он считал, что для Золушки, которую любят дети всего мира, ничего не нужно объяснять. Этот поступок ничуть ее не унизит. Вслед за драматургом и режиссеры считали, что нечего заниматься отсебятиной.
И тогда я пошла на хитрость. На съемке эпизода с туфелькой Раневская-мачеха начинает льстиво уговаривать Золушку надеть туфельку. Я, Золушка, молчу. Фаина Георгиевна теряется от моего молчания и неожиданно для всех - и для самой себя тоже - заканчивает фразу:
" А то я выброшу твоего отца из дома". 
То есть говорит то, что мне и нужно было. Моя Золушка соглашается, боясь за отца.
Присутствующий в павильоне Шварц принял бессознательную "подсказку" Раневской: "Только вы забыли, Фаина Георгиевна, конец фразы: "... и сгною его под забором". Так родилась реплика Раневской, отсутствовавшая в первоначальном сценарии..."
