Совершенно случайно прочитала в Сети интереснейшую, на мой взгляд, статью Михаила Голубкова, доктора филологических наук, профессора МГУ
«СЛОВЕСНОСТЬ И РУССКИЙ КУЛЬТУРНЫЙ КОД В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА»
Предлагаю выдержки из неё в надежде на то, что участники нашего форума выскажутся по поводу главных её положений.
____________________________________________________________________
Одна из доминант современного общественного сознания - вакуум идеологии, которая могла бы определить характер пройденного исторического пути, наше сегодняшнее место в национально-историческом пространстве, а также перспективы, дальние и ближние, которые открываются перед современным человеком и обществом в целом.
Национально значимая идея необходима. Ее можно называть как угодно – русской идеей, национальной идеей, государственной идеологией. Ее задачей будет формирование единства людей, принадлежащих одной нации и государству.
На основе чего возможно формирование общезначимой национальной идеи? Во-первых, на возрождении исторической памяти как актуальной составляющей каждодневного бытия человека. Современный русский (российский) человек может и должен в своей каждодневной жизни ощущать себя наследником тысячелетней культурно-исторической традиции.
Во-вторых, для современного человека точно так же, как и во все времена, необходимо понимание исторической цели существования русской цивилизации и личной причастности к этой цели. Только тогда человек ощутит себя и частью общества, и членом государства.
В самом деле, что объединяет нас всех, что сближает людей, завершающих первое десятилетие ХХI века? В сущности, две вещи: язык и общая тысячелетняя история, давшая нам ту культуру, которую мы часто не видим и не умеем ценить.
И вот здесь-то возникает самая большая проблема: школа не выполняет своей главной задачи – культурно-исторической социализации человека, не включает его в контекст тысячелетней истории и не ставит его судьбу в связь с историческими перспективами России – по той простой причине, что в самом обществе не ощутимы эти связи. Они как будто стали не нужны, не востребованы.
Таким образом, человек, вступая во взрослую жизнь, к тридцати годам ощущает себя не гражданином своего отечества, а менеджером, клерком и т.п.
Начать с того, что попираются глубинные, выработанные веками национальной жизни и быта принципы отношений, когда культ личного успеха просто не мог доминировать в общинном (коллективистском, соборном) сознании, когда слово и честность априори были значительно важнее финансовой состоятельности и определяли ценность личности, когда честь ценилась значительно выше собственной жизни.
Возникает лишь вопрос: если эти черты, некогда укорененные в национальной ментальности, безвозвратно канули, откуда мы можем знать об их отдаленном во времени существовании и как мы можем судить о них?
Вот здесь-то и начинается самое важное, ради чего, собственно, и написаны эти строки. Мы можем судить об этом по литературе. Литература является носителем своеобразного генетического кода, без которого человек и общество теряют преемственные связи по вертикали времени. Через литературу человек получает накопленный столетиями опыт национальной жизни, частного поведения, манеры чувствовать и думать.
Так уж сложилось в последние две-три сотни лет, что всякий русский постигал исторические судьбы своей страны, обретал национальную принадлежность, впитывал культурные гены своей нации – из литературы. Через литературу приобщался к образу мыслей и ощущению бытия давно ушедших поколений, обретал с ними кровную и глубоко личную связь. В этом и состояло то, что мы привычно называем литературоцентризмом русской культуры. И это качество мы утратили.
Положение литературы в современной школе видится как плачевное. Такое впечатление, что она теперь просто не нужна, существует по инерции и с каждым годом все теряет и теряет часы. Такое положение усугубилось введением ЕГЭ, системы абсолютно формальной, резко сужающей до холодного прагматизма интересы выпускника и выхолащивающей суть гуманитарного знания.
ЕГЭ нанес по литературе в школе сокрушающий удар. Суть в том, что гуманитарное знание, а литература в особенности, в принципе не поддается формализации. Отмена школьного сочинения как экзамена по русскому языку и литературе и переход к тестам и коротенькому эссе в сто пятьдесят слов привели к тому, что литература утратила статус обязательного предмета (русский язык сдается теперь отдельно и в тестовой форме).
Те же, кому нужно сдать ЕГЭ по литературе, натаскиваются учителями на разгадывание заданий, близких по своей сути к кроссвордным загадкам. Мы не будем в очередной раз упражняться в приведении нелепых вопросов из предлагаемых в ЕГЭ по литературе тестов.
Те читатели, кого интересует эта проблематика, много встречали таких примеров в публикациях против ЕГЭ. Скажем лишь, что изучение литературы «под ЕГЭ» не дает никакого смысла ни ученику, ни вузу, куда он принесет свои результаты. В таком виде экзамен по литературе, и в самом деле, не нужен.
А кому помешало сочинение, форма проверки знания, существовавшая в русской школе на протяжении двух с лишним столетий, которая давала полную возможность человеку выразить себя – сочинить текст, в котором обнаружится понимание смыслов художественного текста, собственная (гражданская) позиция, если она успела сформироваться, личное отношение к героям, их поступкам, мотивациям, ценностям? Да к тому же Петруше Гриневу, стоящему перед лицом самозванца? И не в 150 слов должна быть эта записочка на егэшном бланке под несуразным номером, а развернутый текст в половину, а то и больше, ученической тетради, написанный за шесть часов, как это было принято в прежней, дореформенной, школе. Может, это имело бы больше смысла, чем выбор одного из вариантов ответа на вопрос, что такое метафора, троп, эпитет и пр.?
Если мы хотим что-то противопоставить культурному и идеологическому вакууму современности, мы (общество, государство, политический класс) должны вспомнить о единственном и уникальном в своем роде носителе социально-исторической и культурной информации – о художественной литературе. Ее уникальность состоит в личном и даже интимном обращении к каждому, кто берет в руки книгу, в возможности, открытой для каждого, ощутить себя современником Петра Первого, Кутузова, Пугачева, и почувствовать, как ощущали себе в те времена Гринев, князь Андрей, Алексашка Меньшиков. Только для того, чтобы это произошло, нужно воспитать читателей, способных и желающих размышлять, - одних писателей мало.
Только тогда русская литература сможет оправдать перед современным и будущим поколением факт своего исторического существования.
