Церковь Григория НеокесарийскогоУзорчатые стены храма на Большой Полянке заметны издалека. Изразцы с рисунком «павлинье око» напоминают о распустившихся кувшинках, ромашках и ветвях экзотических деревьев. Церковь была возведена на месте древнего деревянного храма, построенного еще прадедом Ивана Грозного, Василием Темным. По преданию, пока князь был в татарском плену, он дал обет: если вернется в Москву, то построит храм на том месте, откуда увидит город, и посвятит тому святому, которого будут чествовать в этот день.
Москву он увидел недалеко от дворов стрельцов, в полях за чертой города (позднее эти поля стали Большой Полянкой).
Деревянная церковь сгорела, и в XVII веке началось строительство нового храма, причем камень для него привезли оттуда же, откуда брали материал для строительства стен Московского Кремля при Дмитрии Донском или для первого храма Христа Спасителя.
Царь Алексей Михайлович приказал стены храма «прописать суриком в кирпич», «стрелки у шатра перевить» «и расписать бирюзой и белилами». Изготовление девяти тысяч изразцов было поручено мастеру Степану Иванову по прозвищу Полубес, который считается белорусским мастером, но в те времена белорусами называли православных выходцев из Великого княжества Литовского. Изразцы его работы, в частности, также украшают Ново-Иерусалимский монастырь.
За создание и роспись только первой партии изразцов мастерам полагалось немаленькое вознаграждение из царской казны: «1668 года октября в 24 день, по указу великого государя подряжены ценинных дел мастера Степашко Иванов с товарищи к церковному строению церкви Григория Неокессарийского сделать две тысячи образцов разных поясовых ценинных в длину осми вершков и больше и меньше, а поперек семи вершков... А дать им от ста образцов по десяти рублев и наперед сто рублев».
В 1812 году, как свидетельствуют исторические хроники, Наполеон, очарованный красотой церкви, сокрушался, что не может «поставить ее на ладонь и перенести в Париж».
По его приказу во время бушевавшего пожара французские солдаты ведрами носили воду и поливали церковь, чтобы уберечь ее от огня.
Храм Григория Неокесарийского был закрыт в конце 1935 года. Иконы оттуда передали в Третьяковскую галерею. Пятью годами ранее Моссовет собирался снести старинную шатровую колокольню церкви, чтобы расширить тротуар. Несмотря на, мягко говоря, не самые простые для религиозных сооружений времена, колокольню удалось отстоять, только в нижнем ярусе пробили сквозной проход. Впоследствии именно такой компромиссный способ расширения площади для пешеходов был включен в Генплан Москвы 1935 года.
