Почитаешь наших писателей - доброта во все поля...
У старины Бальзака женщина в "бальзаковском возрасте" (30-40 лет) ещё вовсю цветут и пахнут, влюбляются, страдают и радуются... А у нас...
"Про жену Тараса Бульбы сказано, что она, прощаясь с сыновьями, бьет себя кулаком в иссохшуюся старческую грудь свою. Старушке-матери на тот момент было около 40.
Онегин - Ленскому
«А кстати, Ларина проста,
Но очень милая старушка...»
Если учесть, что Татьяне об эту пору лет 17, то её матери-"старушке" – лет 35.
Марья Гавриловна из «Метели» Пушкина была уже немолода: «Ей шел 20-й год». 42 года было матери Раскольникова, а старухе-процентщице Алёне Ивановне все 60 - эта была "сухая старушонка, лет 60-ти, с вострыми и злыми глазками". Кстати, самому Раскольникову 24! (и, заметьте. не работал. Зачем? У него же ...идеи...)
Анне Карениной на момент гибели было 28 лет...
Из записок 16-летнего Пушкина: «В комнату вошел старик лет 30» (это был Карамзин. Интересно, когда Пушкин вызвал Дантеса на дуэль, считал себя стариком? а вот сомневаюсь! Ибо, если старик - иди лопай кашку и читай "Мурзилку для пенсионеров")". Вот Лев Толстой пишет о матери Наташи Ростовой: «Однажды вечером, когда старая графиня (...) вздыхая и кряхтя...
Или она же: «... трясясь всем телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом».
А ей - меньше пятидесяти... У Тынянова: «Николай Михайлович Карамзин был старше всех собравшихся. Ему было тридцать четыре года — возраст угасания»(дался им этот Карамзин!). Что у них там всех было со здоровьем-то? Жуть! Сижу, рыдаю..."К.Р.
