«Сфотографируй мне Гитлера выходящим из синагоги, а потом езжай в Москву и сфотографируй Сталина в Кремле, если ты действительно такой великий фотограф» - сказал редактор берлинской газеты фотографу Джеймсу Эббе (James Abbe). «Хорошо, - отозвался Эббе, - я, пожалуй, начну со Сталина». В 1932 г. Эббе в Москве. Но надежды, которые он возлагал на руководителя московского бюро «Нью-Йорк Таймс» Уолтера Дюранти, не оправдались: «Чем вы зарабатывали на хлеб, - поинтересовался журналист, - прежде чем сделали своей профессией фотографирование Сталина?» Эббе вкратце изложил свою трудовую биографию: «Не могли бы вы вернуться к прежней работе?» - мрачно закончил беседу Дюранти.
Вероятно, Эббе пришлось бы возвращаться ни с чем, но ситуацию в корне изменила попавшаяся ему на глаза статья в «Берлинер Тагеблатт»: «Сталин болен — состояние его здоровья стремительно ухудшается — немецкий медик спешит в Кремль». Не было никаких сомнений, что это «утка», но подобные слухи не могли не сказаться на и без того нестабильном положении страны на международной арене. Эббе увидел в статье свой единственный шанс и с газетой в руках поспешил в Министерство иностранных дел: «Вы можете велеть сотне советских фотографов сделать портрет Сталина и послать эти снимки за границу, но никто не поверит, что глава государства совершенно здоров, они скажут, что все это большевистские трюки. Но если мне, американцу, будет позволено фотографировать...»
В Кремле идею оценили по достоинству. Договоренность была достигнута, прием у вождя назначен. 13 апреля 1932 года. Джеймс Эббе в сопровождении сотрудника МИДа Хайнца Ноймана отправляется в Кремль. Сенсация всей жизни даже для закаленного ветерана фотографии. Зловещий, холодный как сталь, таинственный и далекий, Сталин, Красный царь, никогда до этого не позировал для американского фотографа. Фото Сталина в «Нью-Йорк Таймс». 1932 год.